Сделка с профессором

Бетти прижалась к нему, крепко обняла за талию и, заливаясь слезами, принялась делиться пережитым, а он гладил ее по спине и, не перебивая, слушал.

– Тяжелые потрясения ускоряют развитие магической частицы, – сказал он, когда она замолчала. – Это неизбежный процесс, поэтому попытайся оставить свои горести позади. Прошлого не изменить, но ты можешь прожить настоящее так, чтобы в будущем тебя ждало именно то, о чем мечтаешь.

Бетти посмотрела в его синие, переполненные мудростью и пониманием глаза и сказала:

– Я так и сделаю. Спасибо, Эд.

Эдман выполнял дыхательные упражнения так, как давно привык. Он воображал, что стоит на берегу обрыва и смотрит на безбрежный Северный океан на рассвете, когда легкая дымка скрывает линию горизонта, и кажется, что вода и небо неразделимы.

Внезапно его окутала мана Беатрис, и он, вздрогнув, распахнул глаза. Дайна сидела перед ним, и по ее щекам текли слезы. Он чувствовал, что ее резервуар открыт, и живительная энергия рассеивается в пространстве. Его охватило неконтролируемое желание прикоснуться к ней, ощутить ее тело, испить ее ману. Холодная испарина покрыла его спину, и Эдман стиснул зубы, не в силах подняться и покинуть тренировочный зал. Он так долго запрещал себе даже думать о подобной возможности, что теперь боялся сделать лишнее движение, чтобы не сорваться.

Дайна что-то прошептала, но он разобрал лишь свое сокращенное имя, и от того, как ласково она его произнесла, у него окончательно помутился рассудок. Он не выдержал, прижал к себе Беатрис и принялся покрывать поцелуями ее влажное от слез лицо, отыскал манящие губы и поцеловал. Какими сладкими показались они на вкус! Точно он испробовал горсть спелой ароматной лесной земляники, только и ждавшей, когда ею насладятся.

Бетти почувствовала его прикосновения, но ею все еще владела та атмосфера, что царила на волшебной поляне, и она не смогла противиться таким желанным, волнующим объятиям. Она обвила шею Эдмана руками и запустила пальчики в его густые волосы. Он углубил поцелуй, проник горячим языком в ее рот, и Беатрис тут же устремилась ему навстречу, увлекая в водоворот чувственных ощущений. Эдман скользил широкими ладонями по изгибам ее тела, сгорая от желания стянуть мешавшую ему одежду, и тонул в обволакивающей его притягательной энергии.

Бетти задыхалась и жаждала продолжения, ее переполняла рвущаяся наружу сила, и она отпустила ману, обрушив на подрагивающего от вожделения Эдмана. Он замер от неожиданности и крепко притиснул ее к себе, жадно впитывая головокружительный поток неимоверно сладостной энергии. Беатрис ощутила теплоту, исходившую от его резервуара, и с безграничной радостью наполнила его, чувствуя себя так, будто вернулась в родной дом, давно истосковавшийся по ней. Ей не пришлось отдавать все без остатка, истощаясь и слабея, наоборот, она точно избавилась от чего-то лишнего, и светлая, беззаботная легкость охватила ее.

Эдмана переполнило ликование и восторг от того, какой невообразимо приятной оказалась энергия Беатрис, словно он голодал долгие годы, и ему вдруг позволили выпить прохладного, свежего молока, сколько захочет. Прямая передача не шла ни в какое сравнение с вытягиванием маны из накопителя. Он понял, что не в состоянии больше медлить, иначе бурлящая внутри сила разорвет его надвое, и принялся с еще большим напором ласкать трепещущую в его руках дайну. Эдман уложил ее на матрас и, задрав тунику, принялся целовать грудь, дразня языком вмиг затвердевшие соски. Бетти застонала в голос и изогнулась, вцепившись в его мускулистые плечи. Внутри у нее все сжалось в тугой комок и заныло так, что она готова была на все, лишь бы получить разрядку. Прокладывая дорожку из поцелуев, Эдман добрался до завязок ее брюк, но только потянул за них, как Беатрис пронзил дикий страх. В памяти всплыли воспоминания о том, как ее ласкал совсем другой мужчина, и чем все это кончилось. И она рванулась от него что есть мочи.

– Нет! – крикнула она и подскочила на ноги.

Эдман, не ожидавший от нее такой прыти, затуманенным взглядом уставился на дайну, не понимая, что с ней творится.

– Не надо, – взмолилась она и отвернулась, поправляя одежду.

До Эдмана наконец дошел смысл того, что между ними произошло, и он ужаснулся. Встав с матраса, он хотел к ней подойти, но замер на полушаге и хриплым голосом выдавил:

– Прости. Я… Не знаю, что на меня нашло.

Не оборачиваясь, она пригладила растрепавшиеся волосы и торопливо пробормотала:

– Не стоит. Я сама виновата. Извини, я лучше пойду.

Она быстрым шагом пересекла зал и исчезла за дверью.

Эдман рухнул на матрас, как воин, сраженный арбалетным болтом насмерть.

«Я просто рехнулся, – констатировал он неоспоримый факт. – Еще немного, и ничто бы меня уже не остановило. Повезло, что Сонар опомнилась, и меня образумила. Магическая комиссия никогда бы не позволила мне заключить контракт с познавшей мужчину дайной. И тогда об армии мне осталось бы только мечтать».