Сделка с профессором

Как только она вслух произнесла то, что ей самой не давало покоя, тут же почувствовала, как слезы бегут по щекам.

«Как я буду жить с этим Пекишем? – подумала она, даже не пытаясь скрыть свою боль. – Он просто невыносим. Десять лет! Как мне столько продержаться?»

– Тебе не нравится твой хозяин? – спросила Элиза, положив руку ей на плечо.

– Он отвратительный, – не стала скрывать Беатрис. – Если бы ты его видела, то поняла, о чем я. А что ты думаешь о светловолосом молодом господине, который выбрал тебя?

Хаксли отвела взгляд, не спеша с ответом, потом вздохнула и все же призналась:

– Он такой никчемный. Все смотрит на своего недовольного, брюзжащего отца. Ему лет двадцать пять, наверное, а он все никак не научится сам принимать решения. Мне от этого не по себе, но я не знаю, как сложится моя служба. Может, и неплохо все будет. По крайней мере отвлекусь от мыслей о профессоре. Ему-то уж точно до меня нет дела.

Элиза отвернулась и тоже заплакала, но слов утешения у Бетти для нее не нашлось.

В класс вошла дайна Монд и, увидев учениц, сказала:

– Ах, вот вы где. Бонна Виклин велела вам идти в столовую. Ужин уже начался, а вы все бродите неизвестно где. Быстро вниз!

Адептки поспешно встали и направились к выходу. Дайна пропустила Хаксли в коридор первой, а Беатрис задержала, преградив дорогу.

– На, возьми. – Она сунула конверт в карман передника Бетти. – Просили передать.

Дайна развернулась и быстро скрылась за дверью. Подрагивающими руками Беатрис нащупала конверт, и внутри у нее теплом разлилась надежда. Она и сама не могла сказать, на что надеялась, но сердце уже застучало сильнее, и Беатрис побежала по коридору за Хаксли.

– Элиза! – окликнула она бывшую подругу. – Погоди. Можешь сказать Жози, что у меня нет аппетита? Я неважно себя чувствую. Лучше пойду прилягу в дортуаре.

– Тебя проводить? – забеспокоилась Хаксли.

– Нет, не стоит. Просто передай бонне мои слова.

– Ладно, я все ей объясню.

– Спасибо, – сказала Бетти и пошла к лестнице, ведущей наверх.

 В общей спальне было серо и уныло, с наступлением осени привычная сырость старого казенного помещения чувствовалась еще сильнее, а сквозняк завывал все жалобнее и настойчивее с каждым днем.

Беатрис прошла в конец дортуара, открыла дверцу общего шкафа, чтобы ненароком никто не заметил, чем она занимается, если вдруг вернется раньше времени, и достала письмо.

Магическая печать вновь рассыпалась от мимолетного прикосновения, и Бетти прочла:

Милая Беатрис, умоляю, прости меня! Я не оправдал твоего доверия! Глава магической комиссии отозвал свое разрешение на участие в аукционе, и меня не допустили к торгам. Это случилось буквально вчера вечером, и я даже не успел подать апелляцию. А теперь уже поздно. Очень прошу тебя о еще одной встрече! Приходи сегодня вечером в оранжерею. Мне нужно кое-что тебе сообщить.

Атли Баренс

Конверт и послание осыпались прахом, а Бетти так и стояла возле раскрытого шкафа, оглушенная и растерянная, не зная, как поступить.

«Он ничего не смог противопоставить им, – перебирала она в памяти обрывки фраз. – Видимо, именно за этим Пекиш виделся с главой магической комиссии. Что же Атли хочет мне сказать?»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Беатрис залезла в дальний уголок своей полки, развернула сверток и достала медальон. С облупленного портрета на нее смотрели темные большие глаза миловидной девушки, и в них угадывалось сочувствие и понимание.

«Эх, мама, – подумала она, с нежностью погладив металлическую оправу, – если бы ты была жива. Возможно, тебе удалось дать мне дельный совет».

Дверь хлопнула, и послышались торопливые шаги. Бетти сунула медальон в карман передника, тряпки швырнула вглубь шкафа и закрыла дверцу.

– Что ты здесь делаешь? – строго спросила Жози и с подозрением оглядела ее с головы до ног.

– Мне не хотелось есть, и я поднялась в дортуар, чтобы лечь пораньше, – пролепетала Беатрис.

– Что ты искала в шкафу? – продолжила допрос бонна, открыв дверцу и пытаясь в куче вещей найти то, с чем возилась Сонар.

– Ничего особенного, – отозвалась Бетти. – Мне понадобился чистый носовой платок. Кажется, у меня насморк начинается. Апчи!

Чихнула она и тут же вытерла совершенно чистое лицо носовым платком, припрятанным за манжетой платья.

– Иди в лазарет, и чтоб не появлялась здесь, пока мединна Замас не разберется с твоим здоровьем, как полагается! Мне надоели вечные отговорки и жалобы на плохое самочувствие! Пошла прочь!

Беатрис в недоумении уставилась на бонну, но тут же поклонилась и устремилась через спальню в коридор, сочтя за благо поскорее исчезнуть и не выяснять причину плохого настроения Жози.

Двор закрытой школы заливали багряные лучи закатного солнца, полыхая на крышах и стенах каменных построек. Холодный ветер дул, не переставая с самого утра, и даже теплая накидка не спасала от его неистовых порывов. Задрав голову, Бетти посмотрела на розовеющее небо без единого темного облачка.

«Сегодня взойдет луна», – с грустью подумала она.