Secretum

– Целый ряд печальных обстоятельств. Они и привели к той сцене, свидетелями которой мы только что стали, – прошептал Атто, наконец-то решившись поговорить о загадочном явлении Марии и Фуке.

* * *

И Мелани рассказал мне, что случилось потом. После представления Капитор поведение кардинала резко изменилось. Темное пророчество сумасшедшей («Дева, которая выйдет замуж за корону, принесет смерть») засело у него в голове – трубы страха звучали в его ушах резко и громко. Связь Людовика и Марии следовало разорвать любыми средствами. Им нужно помешать. «На кону моя голова», – решил кардинал, скрывая свой новый страх, в котором он никому не мог признаться. Он был полон ужаса, хотя это не было заметно.

Так в последующие месяцы весны 1659 года на пути влюбленных стало появляться все больше препятствий. В июне Мазарини заявил официально, что Мария должна покинуть королевский двор. Кардинал, планировавший поездку на Пиренеи, где собирался обсудить некоторые подробности мирного договора с Испанией, намеревался взять племянницу с собой, в пути расстаться с ней и отослать ее в Ля Рошель, к младшим сестрам Ортензии и Марианне. Отъезд намечался на двадцать второе июня.

Королева, опасаясь реакции Людовика, поостереглась сообщать ему эту новость. Поэтому Мазарини приказал Марии самой сказать королю о предстоящем отъезде. Людовик пришел в ярость. Он грозил Мазарини немилостью, а печаль Марии еще больше усиливала гнев короля. Три дня он не разговаривал со своей матерью. В полном отчаянии Людовик бросился в ноги Мазарини и королеве, рыдая, он молил их о том, чтобы они дали ему разрешение жениться на Марии. Суровым тоном, вооружившись искусной риторикой, Мазарини напомнил королю, что он, кардинал, назначен советником и помощником его родителями, что до настоящего дня он служил королю верой и правдой и никогда не сделает ничего, что могло бы навредить славе Франции и короне, и, являясь опекуном своей племянницы Марии, он скорее заколет ее кинжалом, чем предаст.

Людовику пришлось уступить. Мазарини сказал королеве, когда они остались одни:

– Что же нам еще остается? На его месте я сделал бы то же самое.

Даже после этого дня Людовик не переставал уверять Марию что никогда не женится на испанской инфанте. Он хорошо все рассчитал и сможет сломить сопротивление кардинала и матери ибо только она, Мария, должна однажды подняться на трон Франции. В подтверждение своих намерений король послал ей тогда очень дорогое колье, которое купил у королевы Англии и сохранял до дня помолвки.

Однако приказ Мазарини оставался неизменным: Мария должна покинуть Париж. Юная Мария уверяла своего возлюбленного что после этого кардиналу будет легко отправить ее в какое-нибудь еще более отдаленное место. Людовик попытался успокоить ее и поклялся, что будет думать только о ней и обязательно найдет выход. Но эти обещания не могли утешить ни ее, которая слушала их, ни его, который их давал.

В последовавшие дни Мария то плакала, то сердито молчала. Людовик не переставал повторять ей, что его боль от предстоящей разлуки не может сравниться ни с какой другой, которую когда-либо испытывал человек. Однако слов уже было недостаточно. – Немногие видели то, что тогда видел я, мой мальчик. И, будь уверен, никто никогда не станет болтать об этом, – заявил Атто.

Затем, чтобы от несмолкающей речи Атто у нас не началось онемение в ногах, мы отправились на короткую прогулку по аллеям парка. В этом месте, полном духов прошлого, каждый шаг напоминал о каком-нибудь эпизоде. Каждая фраза или деталь, каждый цветок на грядке пробуждали стесняющие душу воспоминания.

До самого отъезда Марии король не мог смириться с неизбежным. Двадцать первого июня, накануне расставания, королева-мать и сын имели долгий разговор наедине. В итоге король вышел с опухшими от слез глазами. Мария уезжает. Людовик проиграл сражение, но все еще надеялся выиграть войну.

На следующее утро он невероятно страдал от мук любви, и ему пришлось два раза пускать кровь: на ноге и на руке (затем последовали еще четыре приступа – и еще шесть кровопусканий). Не переставая рыдать и громко заверяя в том, что он сделает ее своей невестой, Людовик проводил Марию к карете.

– Конечно, ей трудно было понять все это. Ведь он был королем и мог делать все, что хотел. Вместо этого он поддался на уговоры матери и кардинала.

– И что сказала Мария?

– «Ах, сир! Вы плачете, но ведь вы король, а уезжаю я!» – процитировал Атто с легкой улыбкой на губах.

– Но почему король не настоял на своем?

– Ты должен знать, что только отсутствие человека дает нам возможность осознать, как он нам дорог. Людовик был очень влюблен, но это было первое сильное чувство, поэтому он еще не знал, что такое случается лишь один раз в жизни. Королева Анна убедила сына в том, что со временем он забудет Марию и когда-нибудь будет даже благодарен ей за те страдания, которые она ему сейчас причинила. И он поверил ей. Так был нанесен непоправимый вред.

Мы вновь опустились на мраморную скамеечку.