Седьмая вода

На самом деле и сейчас не стало намного уж проще, а все потому, что теперь я отдавал себе отчет, что Василиса никогда не была для меня одной из многих, той, кого можно сравнивать или оценивать по каким-либо критериями. С того момента, когда я разглядел ее по-настоящему, как-то так вышло, что ее образ всегда оставался для меня совершенно особенным, целостным, чем-то, что нельзя разбить на какие-то части, взвешивая в голове (как с другими), привлекает ли тебя в этой конкретной женщине форма губ, цвет волос, звучание голоса, длинные ноги и упругая задница или классные сиськи. И не имело никакого, мать его, значения наличие или отсутствие у Василисы недостатков. Ничего в ней я не подвергал сомнению и не хотел бы изменить и приблизить к какому-то идеалу, потому что для меня все в ней и было совершенно. Поэтому я действительно не знал, как мог бы хвалить ее, не говоря уже о том, что она бы ни за что не приняла тогда от меня этих слов, не поверила бы ни единому. А сейчас… ну что, черт возьми, сказать? Ты — это ты, и все в тебе так, как и должно быть? Охрененный комплимент, правда? Ну а что еще? Мне плевать, во что она одета, если только не мерзнет, по фигу, как причесана, лишь бы волосы не скрывали от меня ее лица, нет дела до ее маникюра и макияжа, мне они безразличны, если только бы она не разрисовала себя, как клоун в цирке. И все это не потому, что я невнимателен. Нет, все я замечаю, но это не важно. Пусть будет какой угодно, главное, чтобы больше никуда не исчезала.

— Я… для меня ты тоже был той еще проблемой! — только и сказала Василиса и отвела глаза, и я судорожно гадал, не отгораживается ли она опять от меня, собираясь спрятаться, припомнив наше прошлое.

— Васюнь, ты мне не хочешь рассказать, каким таким чудным образом я попал сюда, и заодно выдать мне телефон, мне прояснить кое-что нужно, — тут же решил я ее отвлечь от ненужных мыслей и заодно, наконец, внести в нашу ситуацию чуть больше ясности.

Василиса тут же поменялась в лице, напрягаясь и словно готовясь к обороне.

— Не думаю, что это срочная информация, да и телефона твоего тут нет. Так что просто наслаждайся отдыхом, — она резко развернулась и стремительно исчезла в доме.

Это что, она сейчас только что отдала мне приказ заткнуться и сидеть на заднице ровно?

— Так, погоди-ка! — вскочил я и понесся следом.

Василиса попыталась захлопнуть у меня перед носом двери ванной, но не тут то было.

— Вась, мне не до шуток! Чья это идея и что у нас за обстановка? — ввалился я за ней следом и только тогда понял, что мы оказались в тесном пространстве очень близко друг другу, и это совершенно не способствовало моему мыслительному процессу.

— Сень, какая разница, чья идея? Мы в безопасности, ты получил возможность отдохнуть и набраться сил. Вот что важно. Все остальное может подождать или катиться к чертовой матери! — неожиданно решительно отрезала она. — А вообще-то я собираюсь принять душ.

— Это прекрасно, — пробормотал я, наблюдая, как она берется за края футболки.

— Что прекрасно? — почти нахально усмехнулась Василиса и потянула ткань вверх, явно потешаясь над тем, как я завис, прилипнув глазами. Это что, мы теперь ролями поменялись?

— Прекрасно, что душ… то есть, что ты считаешь, что мы в безопасности, но я, пока не получу этому подтверждения, не успокоюсь.

— Ну, для того чтобы их получить, тебе стоит выйти отсюда и поискать телефон в другом месте, потому как твой я нарочно оставила твоему этому Молотову, — беспечно проговорила она и сдернула футболку, оказавшись передо мной обнаженной по пояс.

Ма-а-ать! Мне отсюда выйти? Да на кой хрен мне теперь телефон?!

— Ты же знаешь, что теперь я сам никуда не уйду, — едва справившись с дыханием, пробормотал я. — Так что давай, продолжай, что начала, или скажи мне убираться.

Василиса по-прежнему смотрела на меня с вызовом и медленно расстегивала свои джинсы.

— Скажи, я идиот, или ты сейчас нагло манипулируешь мною, пытаясь отвлечь, бессовестно используя то, как сильно я хочу тебя? — враз охрипнув, пропыхтел я, хотя, если честно, на ответ мне было уже совершенно наплевать.

— Ты не идиот, но я не пытаюсь, я это делаю, — прокачала головой Василиса и закусила губу.

Я без всякого предупреждения сделал к ней шаг и наклонился так, что наши губы почти соприкоснулись.

— Вот, значит, как, Васюнь, — хрипота в моем голосе трансформировалась в уже почти полноценное рычание, как и мое возбуждение из просто сильного стало зверским. — А ты готова к последствиям своей манипуляции и провокации? Потому как они будут всенепременно.