Седьмая вода

— Кто-то из нас сможет вместе с ней там жить? — я чуть не подпрыгнула от радости. Мысль о том, что мы должны увезти маму и оставить ее там на попечении, может, и прекрасных специалистов, но совершенно чужих людей, угнетала меня.

— Не сможет, милая девушка, а просто обязан! Плотное и непрерывное внимание и поддержка близких один из немаловажных факторов успеха в лечении. Так что решайте, кто туда поедет. Засим у меня все!

Я еще какое-то время смотрела на него, пока он не улыбнулся мне открыто и ободряюще.

— Успокойтесь, Василиса, все будет с вашей мамой хорошо. А сейчас бегите к Кириллу, пока его местные медсестрички у вас не похитили, и езжайте поешьте и поговорите с семьей.

— Но ведь мы договаривались…

— Да-да, я помню. Но я решил, что раз уж прилетел, то изучу и остальных больных по моему профилю, пока время есть. Не переживайте — и покормить, и в аэропорт меня есть кому отвезти. А вы идите!

Я, все еще немного ошарашенная, вышла в коридор, чтобы застать Кирюшу в окружении целой стайки женщин в белых халатах. Он что-то им рассказывал, а они хихикали, прикрывая рты, чтобы не шуметь. Обычная картина.

Увидев меня, Кирилл распрощался с поклонницами и подошел.

— Ну как?

— Николай Иванович сказал, что все будет хорошо, — я, наконец, позволила себе с облегчением улыбаться. — И велел идти нам на все четыре стороны. Но если ты очень занят, я подожду.

— Не-е-е, врач сказал идти, значит пойдем, — он, состроив «звездное лицо», помахал дамам и повел меня к выходу.

***

— М-м-м-м… Боже ж мой, какой же это кайф, — Кирилл стонал, закатывая и томно прикрывая глаза и облизывая блестящие от влаги губы. — Лиска-а-а, это же просто экстаз!

— Прекрати, — я не могла прекратить смеяться, глядя на его искусные гримасы. — На нас и так косятся. По-моему, половина зала тебя уже узнали.

— Ну, узнали и узнали, что ж поделаешь. Дадим еще им и пищу для сплетен, — он положил очередной кусочек запеченного на мангале баклажана в рот и снова прикрыл глаза пушистыми светлыми ресницами и издал долгий и протяжный чувственный стон. — Обожаю эти специи и вообще все. Ну почему это только на юге так умеют готовить? Тут что, угли другие, или заклинания шепчут над этим кулинарным восторгом?

— Понятия не имею. Я как-то не сильна в том, что касается готовки на гриле.

— И правильно! Женщине вообще нечего делать рядом с мангалом, кроме как попивать винцо и громко и непрерывно восхищаться мужчиной, который творит там в этот момент нечто шедевральное! — Кирилл изящно взмахнул своей вилкой, словно она как минимум волшебная палочка.

— Вот не знала, что ты у меня шовинист!

— Я не шовинист, я против порчи продуктов. Природа и люди не для того тратят на них ресурсы, чтобы потом просто взять и выкинуть, — Кирюша прикончил свое блюдо и взялся за десерт. — Вот не дано дамам — за редким исключением — управляться с мужскими приспособами. А некоторым и более того. Ну, согласись, кофе у тебя выходит отвратительный, да и картошку ты жаришь просто ужасно.

Я пожала плечами, а что тут скажешь. Так и есть. При всей моей любви к ароматному божественному напитку я умудрялась всегда чудесным образом его испохабить. А картошка… ну-у-у, это отдельная история. Подумаешь, кого волнует, что она у меня делилась вечно на, мягко говоря, о-о-очень зажаренную и, ну скажем, немного сыроватую. Я уже давно смирилась, что не дружу с этими продуктами, но вот Кирилл вечно прямо-таки восхищался этой моей способностью портить их раз за разом.

— Кому вообще нужна картошка, если я непревзойденно режу салат! И еще рагу могу замечательно готовить.

— Ну, тут не могу не согласиться. — Он закрыл глаза и покатал на языке кусочек пирожного. — М-м-м, как думаешь, если я включу звезду и пройду на кухню, они откроют мне парочку секретов?

— Ну, ты всегда умудряешься получать все, что только пожелаешь, так что очень даже может быть, — сказала я раньше, чем подумала, и тут же натолкнулась на такую болезненность во взгляде Кирилла, что у меня желудок скрутило узлом. — Прости.

— За что? Разве ты что-то можешь сделать с тем, что все так, как есть, но не делаешь? — поднял брови Кирюша, и улыбка моментально вернулась на его лицо, тут же стирая печаль и из глаз.

Я улыбнулась в ответ, хотя, как всегда, внутри горькой пеной осело сочувствие. Я подтянула к себе свой десерт и тут услышала знакомый голос, который век бы еще не слышала.

— Ну, надо же, какие люди! — Ольга, покачивая бедрами, подошла вплотную к нашему столику. — Васька, ты все-таки осмелилась вернуться.