Седьмой свиток

– Это будут наши рабочие копии. Не думаю, что утрата карандашного снимка помешает. Фотографий вполне хватит. – Она прочитала выдержку из одного из блоков иероглифов: – «Кобра развивает кольца и капюшон из драгоценных камней. Звезды утра светят в ее глазах. Трижды ее черный скользкий язык целует воздух». – Ройан зарделась от возбуждения. – Интересно, что хотел Таита сказать этими строками? О Ники, как чудесно снова разгадывать тайны!

– Оставь их в покое, – строго велел Николас. – Я тебя знаю. Стоит начать, и ты будешь сидеть над иероглифами всю ночь. Давай загружать «рейнджровер». Нас ждет длинный, тяжелый путь в Йорк, а на дорогах гололед. Небольшое отличие местной погоды от ущелья Аббая.

Ройан выпрямилась и собрала фотографии в аккуратную стопку.

– Ты прав. Иногда я действительно увлекаюсь. – Она поднялась. – Можно я позвоню домой?

– Под домом ты имеешь в виду Каир?

– Прости. Да, в Каир. Семья Дурайда.

– Пожалуйста, нет нужды ничего объяснять. Вон телефон. Звони. Я буду ждать внизу, на кухне, чтобы не мешать. Нам обоим не помешает чашка чая, перед тем как заняться делами.

Она вернулась в кухню через полчаса с виноватым видом и сразу заявила:

– Боюсь, что опять причиню тебе неудобства. Мне надо кое в чем признаться.

– Давай, – подбодрил ее Харпер.

– Мне надо вернуться в Каир, – пояснила Ройан, и Николас удивленно уставился на нее. – Только на несколько дней, – торопливо продолжила она. – Я поговорила с братом Дурайда. Мне надо закончить некоторые его дела.

– Мне не нравится, что ты собираешься отправиться туда в одиночку, – покачал головой англичанин, – после твоего предыдущего опыта.

– Если наша теория верна и угрозу представлял Нахут Гуддаби, то он сейчас в Эфиопии. А я в безопасности.

– И все равно мне это не нравится. Ты ключ к игре Таиты.

– Большое спасибо, сэр, – с притворной яростью заявила Ройан. – Это единственная причина, по которой ты не хочешь, чтобы меня пришили?

– Загнанный в угол, я вынужден признать, что изрядно привык иметь тебя поблизости.

– Я вернусь, ты и заметить не успеешь. Кроме этого, и без моего присутствия дел у тебя хоть отбавляй.

– Полагаю, тебя не остановить, – проворчал Николас. – Когда ты уезжаешь?

– Сегодня вечером есть самолет.

– Неожиданно. Я хочу сказать, мы только что вернулись. – Он в последний раз попытался протестовать, но сдался. – Я отвезу тебя в аэропорт.

– Нет, Ники. Хитроу тебе не по пути. Я поеду на поезде.

– Я настаиваю.

Вечером понедельника движение было относительно спокойным, и когда они выехали за пределы жилых кварталов, то покатили по шоссе довольно быстро. Путь скрасил рассказ Харпера о телефонных звонках, сделанных в ее отсутствие.

– Через Мариама Кидане я надеюсь связаться с Меком Ниммуром. Мек – ключ ко всему плану. Без него мы не сможем сделать даже шага на доске Таиты для бао.

Николас высадил Ройан перед зоной вылета в Хитроу.

– Позвони завтра утром из Каира и подтверди, что с тобой все в порядке, и сообщи, когда ты возвращаешься. Я буду в квартире.

– Платить за разговор будешь ты, – предупредила она, подставляя щеку для поцелуя. Потом выскользнула из машины и захлопнула за собой дверцу.

Отъезжая, Харпер посмотрел на ее одинокую фигуру в зеркало заднего вида и переполнился тоской и чувством утраты. Кроме того, у Николаса засосало под ложечкой. Завыла внутренняя сигнализация. Происходило что-то нехорошее. Вернее, произойдет, когда Ройан доберется до Египта. Еще один опасный зверь сбежал из клетки и крадется в темноте, ожидая возможности броситься. Но ни его форму, ни цвет пока разглядеть не удавалось.

– Пожалуйста, пусть с ней ничего не случится, – громко сказал Николас, не зная, к кому обращается. Он подумал, не вернуться ли и не заставить ли ее остаться. Но никаких прав на подобные действия у Харпера не было, да и Ройан бы не послушалась. Ей не удастся навязать чужую волю, разве что физической силой. Придется отпустить. – Но мне это совсем не нравится, – снова повторил баронет.

Личный секретарь и все остальные люди, работающие у Шиллера, знали, чего ждет от них хозяин. Все было в точности как требовалось. Готхольд фон Шиллер оглядел внутреннее убранство сборного домика с одобрением. Хелм не терял времени даром и как следует подготовился к прибытию босса.

Личные апартаменты немца занимали половину длинного сооружения. Они отличались спартанской простотой и одновременно были совершенно стерильны. Одежда висела в шкафу, а косметические средства и лекарства стояли в шкафчике в ванной. Личная кухня полностью оборудована и заполнена продуктами, а повар-китаец прибыл на «фальконе», чтобы готовить любые обеды, которые потребует хозяин.

Фон Шиллер был вегетарианцем, не курил и не пил. Двадцать лет назад он был знаменитым чревоугодником, любившим тяжелую пищу Шварцвальда, рейнские вина и черный табак с Кубы. Тогда Шиллер страдал ожирением, и его двойной подбородок свешивался на воротник. Теперь, несмотря на возраст, миллиардер был худ, подтянут и бодр, как гончий пес.