Седьмой свиток

– С этой стороны легче пройти. На другой стороне нет тропинки сквозь кусты. Шипы поцарапали бы возеро Ройан.

– Что ты на него набросился? – снова вступилась за мальчика Ройан, обнимая Тамре за плечо.

– Я вижу, вы сговорились против меня, – пожал плечами Николас. – Ну что ж, раз мы здесь, почему бы не посидеть, ожидая появления дедушкиного дик-дика?

Он выбрал местечко в тени одного из низких деревьев, почти нависающих над пропастью, и шляпой расчистил землю от упавших сучков, чтобы можно было сесть. Потом Николас прислонился спиной к стволу и положил ружье на колени.

Время перевалило за полдень, и жара достигла апогея. Англичанин протянул флягу с водой спутнице и, пока она пила, бросил взгляд на Тамре и проговорил по-английски:

– Может, сейчас подходящий момент, чтобы выяснить, знает ли наш приятель что-нибудь о печати Таиты в митре. Он тебя просто обожает и расскажет все, что хочешь знать. Расспроси его.

Она начала ласково разговаривать с мальчиком, то и дело гладя по голове, будто он был щеночком. Ройан обсудила с Тамре вчерашний пир, похвалила красоту подземной церкви, древние фрески и, наконец, обратилась к митре аббата.

– Да-да. Это камень святого, – с готовностью согласился Тамре. – Синий камень святого Фрументия.

– Откуда он взялся? Ты ничего не знаешь?

Мальчик смутился:

– Не знаю. Он очень старый – наверное, такой же, как Христос Спаситель. Так говорят священники.

– Ты не знаешь, когда его нашли?

Он покачал головой, а потом, желая порадовать ее, предположил:

– Может быть, он упал с небес?

– Может быть. – Ройан бросила взгляд на Николаса, который закатил глаза и прикрыл лицо шляпой.

– Или святой Фрументий дал его первому аббату перед смертью. – Тамре явно увлекся. – Или он лежал в гробу вместе с ним, и камень нашли в могиле.

– Вполне может быть, Тамре, – согласилась Ройан. – А ты видел могилу святого Фрументия?

– Только рукоположенные священники могут входить в макдас, в святая святых, – с виноватым видом прошептал мальчик и опустил голову.

– Ты видел ее, Тамре, – мягко заметила Ройан, удивленная чувством вины послушника. – Ты можешь рассказать. Я не скажу священникам.

– Только один раз, – сознался он. – Другие мальчики виноваты, это они отправили меня коснуться табота. И избили бы, если бы я не согласился. Всех послушников заставляют сделать это. – Он затараторил, вспоминая ужасы инициации: – Я был один. И очень боялся. Мне пришлось прийти туда после полуночи, когда священники заснули. Темно. В макдасе живет дух святого. Мне сказали, что, если я недостоин, он поразит меня молнией.

Николас снял шляпу с лица и медленно выпрямился.

– Честное слово, ребенок говорит правду, – тихо промолвил он. – Он был в святая святых. – Англичанин перевел взгляд на Ройан. – Продолжай расспрашивать его. Он может рассказать что-нибудь полезное. Узнай про могилу святого Фрументия.

– Значит, ты видел гробницу? – спросила Ройан, и мальчик закивал. – Ты входил внутрь?

– Нет, на входе решетка. Только аббату позволяется заходить внутрь в день рождения святого.

– Но сквозь прутья ты поглядел?

– Да, но там очень темно. Я видел гроб святого. Он сделан из дерева, и на нем картинка – лицо святого.

– Он был черным?

– Нет – белым с рыжей бородой. Рисунок очень старый. Изображение совсем поблекло, а дерево гниет и крошится.

– Гроб стоит на дне могилы?

Тамре наморщил лоб, стараясь вспомнить, и после некоторого раздумья покачал головой:

– Нет, на полке в стене.

– А что ты еще можешь рассказать о могиле святого? – продолжала расспрашивать Ройан.

– Там было очень темно, а отверстия в решетке маленькие.

– Это не важно. Гробница находится в дальней стене макдаса?

– Да, за алтарем и камнем табота.

– А из чего сделан алтарь – из камня?

– Нет, из дерева, из кедра. На нем свечи, большой крест, митры аббата, потир и посох.

– Он крашеный?

– Нет, на алтаре вырезаны картины. Но они совсем другие, чем внутри могилы святого.

– А в чем отличие? Рассказывай, Тамре.

– Не знаю. У людей смешные лица. Другая одежда. И еще есть лошади. – Он совсем запутался. – Они другие…

Ройан попыталась добиться от Тамре более детального описания, но он все больше и больше смущался и противоречил себе. Поэтому она изменила тактику.

– Расскажи мне о таботе, – предложила Ройан, но тут вмешался Николас:

– Нет, лучше ты расскажи о нем. Это нечто вроде еврейского ковчега Завета?

Она обернулась к нему:

– Да, по крайней мере в египетской церкви это так. Его обычно хранят в ларце, украшенном драгоценными камнями, и заворачивают в вышитую золотом ткань. Единственная разница состоит в том, что у евреев внутри хранились десять заповедей, а в нашей церкви – молитва, посвященная святому конкретного храма. Это живое сердце церкви.

– А что такое камень табота? – сосредоточенно нахмурился Николас.

– Не знаю, – созналась Ройан. – У нас такого нет.

– Спроси его!

– Расскажи мне о камне табота, Тамре.

– Он вот такой высоты и такой ширины. – Мальчик показал примерно до своего плеча и развел руки в стороны.

– А табот стоит сверху?

Тамре кивнул.