Седьмой свиток

– Почему они послали тебя коснуться камня, а не самого табота? – спросил Николас, но Ройан покачала головой, призывая к молчанию.

– Давай говорить буду я. Ты слишком резок с ним. – Она снова обернулась к мальчику. – Почему надо было тронуть камень табота, а не ковчег, который стоит сверху?

– Не знаю, – беспомощно отозвался мальчик. – Они просто велели так сделать.

– А на что похож камень? На нем тоже есть картины?

– Не знаю. – Тамре расстроился оттого, что не смог ответить на вопрос. Он очень хотел порадовать Ройан. – Не знаю. Камень был закрыт тканью.

Николас и Ройан обменялись потрясенными взглядами, а потом молодая женщина снова обернулась к послушнику:

– Закрыт? Камень закрыт?

– Говорят, что его открывает аббат в день рождения святого Фрументия.

Николас и Ройан снова обменялись взглядами. Англичанин задумчиво улыбнулся:

– Хотелось бы мне посмотреть на могилу святого и на камень табота. Открытый.

– Тебе придется дождаться дня рождения святого и добиться рукоположения. Только священники… – Она умолкла и снова посмотрела на него. – Ты ведь не думаешь… О, ты ведь не пойдешь на это?

– Кто, я? – ухмыльнулся Харпер. – Забудь об этом.

– Если тебя поймают в макдасе, то разорвут на тысячу маленьких кусочков.

– Тогда они не должны поймать меня.

– Если пойдешь туда, то и я с тобой. Только как мы это провернем?

– Погоди, дорогая. Мысль пришла мне в голову десять секунд назад. Даже в лучшие дни требуется хотя бы десять минут, чтобы я придумал блестящий план действий.

Ройан молча уставилась в пропасть, а потом прошептала:

– Покрытый камень. Каменное свидетельство Таиты?

– Не говори вслух, – взмолился Николас и сделал знак от дурного глаза. – И даже не думай. У дьявола ушки на макушке.

Они опять умолкли, погрузившись в размышления.

– А что, если… – начала было Ройан. – Нет, не выйдет.

Снова воцарилось молчание.

Тамре разрушил тишину неожиданным возбужденным воплем:

– Вот он! Смотрите!

– Что такое? – Ройан и Николас буквально подскочили на месте.

Мальчик схватил ее за руку. Он весь дрожал.

– Вон он. Я говорил. – Свободной рукой Тамре указывал на противоположный берег реки. – На краю колючих кустов. Разве вы не видите?

– Что там? Что ты видишь?

– Животное Иоанна Крестителя. Священное отмеченное животное.

Вглядываясь в указанном направлении, Ройан различила коричневатое пятнышко на краю густых зарослей с другой стороны ущелья.

– Не знаю. Слишком далеко…

Николас сунул руку в рюкзак и вытащил бинокль. Сфокусировав окуляры, он рассмеялся:

– Аллилуйя! Репутация моего дедушки восстановлена.

Англичанин передал бинокль спутнице. Она подкрутила его и навела на маленькое существо. До животного было три сотни ярдов, но через десятикратные линзы его можно было рассмотреть как следует.

Он был почти вдвое меньше обыкновенного дик-дика, которого они видели в предыдущий день, но вместо равномерно серого его шкурка отливала красновато-коричневым. Однако более всего поражали пять отчетливых темно-шоколадных полос на спине и боку, и в самом деле напоминающих отпечатки пальцев.

– Madoqua harperii, собственной персоной, – прошептал Николас. – Прости, дедушка, что я усомнился в тебе.

Дик-дик стоял наполовину в тени, шевеля носом и принюхиваясь. Он высоко держал голову, подозрительно осматриваясь. По ущелью дул ветер, и до зверюшки явно доносился легкий запах человека.

Ройан услышала негромкий щелчок затвора – Николас зарядил ружье. Она поспешно опустила бинокль и посмотрела на Харпера:

– Неужели ты собираешься стрелять?

– На таком расстоянии – нет. Здесь больше трех сотен ярдов, а мишень достаточно мала. Подожду, пока подойдет ближе.

– И у тебя поднимется рука?

– А почему бы и нет? Ведь я в том числе и ради этого сюда приехал.

– Но он такой красивый.

– Я так понимаю, что, будь он уродливым, его можно было бы пристукнуть без зазрения совести?

Ройан не ответила, а снова подняла бинокль. Должно быть, ветер слегка поменялся, потому что дик-дик принялся пастись на грубой бурой траве. Затем он поднял голову и вышел на полянку из куста терновника, легко ступая и каждые несколько шагов останавливаясь.

– Назад! – Ройан попыталась убедить дик-дика вернуться в безопасное место, но он приближался к краю.

Николас перекатился на живот и пристроился у корня дерева, свернув шляпу так, чтобы сделать мягкую подпорку для ружья.

– Двести ярдов, – пробормотал он. – Чудесное расстояние. Не будем дальше ждать. – Положив «ригби» на шляпу и корень, Харпер стал наводить ружье, глядя в телескопический прицел. Потом поднял голову, дожидаясь, пока животное сделает еще несколько шагов.

Неожиданно дик-дик замер на месте, дрожа от напряжения.

– Что-то ему не нравится. Черт побери, наверное, ветер опять поменялся, – проворчал Николас.

В этот миг маленькая антилопа сорвалась с места и исчезла с полянки, скрывшись в густых кустах.

– Беги, дик-дик, беги, – довольно проговорила Ройан, а Харпер сел, застонав от огорчения.

– Не могу понять, что его испугало. – Затем выражение лица баронета изменилось, и он склонил голову набок.