Седьмой свиток

– Ничего? – окликнула его Ройан.

Николас покачал головой, не в силах ответить, пока не перевел дыхание. Потом все же выдавил:

– Ничего. За водопадом сплошная каменная стена. – Он еще раз глубоко вздохнул и саркастически спросил: – Есть новые гениальные идеи, мадам?

Она молчала, и Харпер радовался отдыху. Потом Ройан снова заговорила:

– Ники, как далеко уходят эти ниши?

– Как видишь, последняя у самой воды, я за нее держусь.

– А под водой?

– Не глупи, женщина. – Николас начинал замерзать и раздражаться. – Как они могли резать камень ниже уровня воды?

– Попытайся посмотреть! – почти так же возмущенно крикнула она.

Николас покачал головой и глубоко вздохнул. Все еще держась рукой за камни, он вытянул ноги вниз во всю длину. Потом голова скрылась под темной поверхностью, и англичанин пытался дотянуться ногой как можно глубже.

Неожиданно он вынырнул наружу, жадно глотая воздух и с пораженным лицом:

– Клянусь Юпитером! Ты права! Там еще одна ниша!

– Мне очень не хочется так говорить, но именно этого я и ожидала.

Даже с такого расстояния было видно довольное выражение лица Ройан.

– Ты что, колдунья? – спросил Николас и вдруг умолк, закатывая глаза к небу в видимом отчаянии. – Я знаю, о чем ты собираешься попросить теперь.

– Как далеко вниз простираются эти ниши? – медовым голосом спросила Ройан. – Ты ведь нырнешь для меня, дорогой Ники?

– Вот оно, – сказал Харпер. – Так я и знал. Я поговорю со своим цеховым старостой. Это рабский труд. С этого момента я начинаю бастовать.

– Пожалуйста, Ники!

Он выдыхал и вдыхал воздух, проветривая легкие, насыщая кровь кислородом, чтобы повысить до предела время пребывания под водой. В конце концов Харпер полностью опустошил легкие, выдохнув, пока грудь не заболела от усилия, а потом вдохнул, наполнив легкие свежим кислородом. Наконец он нырнул вниз головой и поднял ноги, так чтобы их вес помог ему погрузиться.

Скользя вдоль подводной стены, Николас протянул руку, ища первую нишу под поверхностью. Найдя, он использовал ее, чтобы оттолкнуться и погружаться быстрее.

Ниже оказалась вторая, и ныряльщик продолжил спуск в глубину. Ниши располагались на расстоянии шесть футов друг от друга. Используя их как измерительную шкалу, Харпер мог точнее оценить свое продвижение.

Погружаясь дальше, Николас нащупал еще одну нишу, потом еще. Четыре ряда ниш, двадцать четыре фута ниже поверхности. В ушах раздавался треск – от давления выходил воздух из евстахиевых труб.

Англичанин продолжил спуск и доплыл до пятого ряда ниш. Воздух в легких сжался почти до половины первоначального. С понижением плавучести погружение пошло проще и быстрее.

Николас держал глаза широко открытыми, но воды внизу были темными и мутными. Он едва видел стену прямо перед лицом. Появилась шестая ниша, и, уцепившись за нее, ныряльщик заколебался.

«Уже тридцать шесть футов глубины – и никаких признаков дна», – подумал Харпер. Были времена, когда он охотился с гарпуном в составе армейской команды и мог нырнуть без груза на шестьдесят футов, оставаясь внизу на целую минуту. Но тогда он был моложе и куда в лучшей форме.

«Еще одна ниша, – пообещал Николас себе. – А потом обратно на поверхность».

Грудь начинала болеть и гореть от недостатка воздуха, но он сильно оттолкнулся от стены и поплыл вниз. Впереди в сумраке обрисовались очертания седьмой ниши.

«Они идут вниз до самого дна, – понял Николас в изумлении. – Как же Таита умудрился сделать это? У египтян не было аквалангов».

Он ухватился за нишу и снова застыл, не уверенный, стоит ли рисковать дальше. Харпер знал, что достиг своего физического предела. Грудь и так начинала непроизвольно вздыматься от жажды воздуха.

«Почему бы не достичь еще одной, черт подери?» Баронет начал вести себя легкомысленно, его охватила странная эйфория. Николас узнал опасные признаки глубинного опьянения и посмотрел на собственное тело. Сквозь муть стало видно, что кожа сморщилась, собралась в складки под давлением воды. Ныряльщик находился под воздействием двух атмосфер. Мозгу грозило кислородное голодание, но Харпер ощущал себя безнаказанным и неуязвимым.

«Еще один прорыв, дорогие друзья», – решил он. Николас принялся погружаться.

«Номер восемь, и доктора попросим. – Он коснулся пальцами восьмой ниши. Ему приходила в голову всякая чушь. – Номер восемь, тарелка с лососем».

Николас уже развернулся, намереваясь всплывать, когда коснулся ногами дна.

«Пятьдесят футов, – осознал он сквозь пелену в мозгах. – Я перестарался. Надо возвращаться. Пора подышать».

Ныряльщик собирался оттолкнуться от дна, когда что-то схватило его за ноги и подтащило к каменной стене.

«Осьминог! – подумал Харпер, вспомнив строку на стеле Таиты. – „Ее влагалище – осьминог, поглотивший царя“».

Англичанин попытался вырваться, но ноги словно связали щупальца морского чудища. Что-то холодное и коварное держало его в плену.

«Осьминог Таиты, клянусь! Это не иносказание. Он схватил меня».

Баронета пригвоздило к стене, все сильнее притягивая. Николаса охватил ужас, и приток адреналина в кровь прогнал галлюцинации лишенного кислорода мозга. Он понял, что именно произошло с ним.