Седьмой свиток

Половины дохода от продаж книги «Речной бог» (именно так ее и назвали) хватило на целый год исследований. Но даже этого оказалось мало, чтобы побороть скептицизм Ройан. Автор вольно обращался с добытыми из свитков сведениями, приукрасил исторических персонажей и выдумал истории, свидетельств которым не было. Особенно обидным ей казалось то, что он изобразил Таиту, древнего летописца, хвастуном и тщеславным позером. Почему-то это раздражало Ройан.

Объективно говоря, автор постарался сделать научные факты доступными широким массам, и Ройан пришлось признать, что в этом он преуспел. И все же ее научное образование восставало против популяризации таких чудесных и древних вещей.

Она вздохнула и выкинула эти мысли из головы. Поздно что-либо менять, и такого рода размышления только попусту злят.

Ройан обратилась к более насущным проблемам. Если она собирается прочитать лекцию, о которой говорил профессор, то необходимо взять с собой слайды, которые по-прежнему лежат в ее кабинете в музее. Размышляя над тем, как бы половчее получить их, не приезжая на работу лично, Ройан поддалась усталости и уснула поверх покрывал прямо в одежде.

Как оказалось, решение проблемы лежало на поверхности. Ройан позвонила в администрацию и договорилась, что коробку со слайдами пошлют с одним из секретарей в аэропорт.

Вручая посылку возле стойки регистрации «Британских авиалиний», секретарь сообщил:

— Утром, после открытия, в музей приходила полиция. Они хотели поговорить с вами, доктор.

Должно быть, выяснили, на кого зарегистрирована взорванная машина. Ройан порадовалась, что у нее есть британский паспорт. Если бы она попыталась покинуть страну с египетскими документами, задержки были бы неминуемы — наверняка полиция наложила ограничения на все пункты паспортного контроля. Как бы то ни было, она не встретила никаких затруднений. Оказавшись в зале отлета, Ройан подошла к газетному киоску и изучила, что пишут в прессе.

Во всех местных газетах была напечатана история о взрыве ее машины. Большинство журналистов вспомнили историю убийства Дурайда и связали два события. В одной из статей намекали на участие исламских фундаменталистов. На первой странице «Аль-Араб» поместили фотографию Ройан с Дурайдом, сделанную всего месяц назад во время приезда французских туроператоров.

У нее защемило сердце при виде покойного мужа. Он выглядел таким симпатичным и благородным, а она держала его под руку и улыбалась. Ройан купила по экземпляру каждой газеты и взяла в самолет.

Во время полета Ройан попыталась записать в блокнот все, что Дурайд рассказывал о человеке, которого ей следовало отыскать. Ройан озаглавила страницу: «Сэр Николас Куэнтон-Харпер (баронет)». Муж рассказывал, что прадедушка Николаса получил титул за работу в британских колониальных войсках. Три поколения этой семьи поддерживали тесные связи с Африкой, а особенно с британскими колониями и сферами влияния в Северной Африке — Египтом и Суданом, Угандой и Кенией.

По словам Дурайда, сам сэр Николас служил в Африке и странах Залива. Он свободно говорил по-арабски и на суахили, кроме того, прославился как любитель-археолог и зоолог. Подобно отцу, деду и прадеду, Куэнтон-Харпер устраивал многочисленные экспедиции в Северную Африку, чтобы пополнить свою коллекцию и побывать во все более далеких землях. Он написал ряд статей в научные журналы и даже читал лекции в Королевском географическом обществе.

Когда его старший брат умер бездетным, сэр Николас унаследовал титул и поместье Куэнтон-Парк. Он вышел в отставку и занялся имением, в котором значительную роль играл семейный музей. (Его основал прадед Николаса, первый баронет, в 1885 году.) Музей вмещал одну из самых крупных частных коллекций африканской фауны, однако не менее знамениты были и собранные там предметы искусства из Египта и с Ближнего Востока.

И все же, судя по словам Дурайда, в характере сэра Николаса скрывалось какое-то дикое начало. Было очевидно, что он не побоится преступить закон и подвергнуться любому риску, чтобы пополнить коллекцию Куэнтон-Парка.

Дурайд познакомился с ним несколько лет назад, когда сэр Николас нанял его в качестве эксперта для незаконной экспедиции с целью «освобождения» пунического бронзового литья из Ливии Каддафи. Некоторые из статуэток Харпер продал, чтобы покрыть расходы, но лучшие отправились в его частную коллекцию.

А совсем недавно он устроил еще одну экспедицию, на сей раз включавшую незаконное пересечение иракской границы и похищение из-под носа Саддама Хусейна пары каменных резных фризов. Дурайд рассказывал, что один из них сэр Николас продал за огромную сумму, пять миллионов долларов, которые пошли на музей. Но второй фриз, самый красивый, оставался в руках коллекционера.

Обе эти экспедиции произошли до того, как Ройан познакомилась с Дурайдом, поэтому она тщетно пыталась понять, как ее муж соглашался участвовать в таких предприятиях. Должно быть, сэр Николас умеет убеждать. Ведь если бы их поймали, обоих ждала бы смертная казнь.