Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Поместили всех в большой барак. В лагере были украинцы, белорусы и пленные англичане. Рядом с лагерем был большой металлургический завод, на этом заводе работали все находящиеся в лагере за проволокой. Я работала на доменной печи на подаче вагонеток, это было для 16-летней девочки очень трудно. Материал кидали в вагонетку разный: доломит, зеленый грюн. Доломит — это такай желтый камень, одна вагонка шла на подачу, и также одна вагонка зеленого грюна (зеленая руда или красная руда) 700 кг и того и другого на подачу. Давали помощницу, чтобы эту вагонку провести на весы, только после этого на подачу. Печь делала по 16—18 подач, и мне нужно было накидать вручную за 8 часов 16—18 вагонок. Работали в три смены: с 6 утра до 2-х дня, с 2-х дня до 10-и вечера, а потом с 10-и вечера до 6-и утра. Так продолжалось один год и четыре месяца.

Мама работала на улице по 12 часов, кидала материал в маленькие вагоны для печи. Материал этот привозили и ссыпали в бункеры, а я из этих бункеров кидала в вагонетку. Мой 14-летний брат работал в мартеновском цехе, где варили сталь. Он фуговал какили, куда разливали жидкую сталь для нужных форм. Его опускали внутрь какили, держали за ноги, одевали на него брезент, чтобы не было горячо.

В Германии мы оказались втроем вместо четверых, сестру 1928 года рождения назначили на работу, и она не вернулась домой. Так мы расстались и ничего не знали о ней до конца войны. Питание было плохое, одна вареная брюква, а в воскресный день семь картошек в мундире. Хлеба давали 200 г и с бамбуковыми опилками. На работу будил полицай, придет со звонком, позвонит — значит, надо вставать и идти на работу. Я побиралась по городу, просила хлеба, так как тех 200 г, которые давали, было мало. В город пускали не часто. Без знака «ОСТ» тебя не пустят, через проходную пройдешь со знаком, а там оторвешь, чтобы в городе тебя не поймала полиция, а то доставят в лагерь и тебя накажут, посадят в бункер, а это страшно. А когда возвращаешься из города, пришьешь «ОСТ» и идешь спокойно. Вот такая была наша жизнь до марта 1945 года.

В конце февраля 1945 года немцы отступали, шли по городу, понуря головы, а мы сквозь колючую проволоку смотрели на них и не знали, что нам делать. Мы были уже без контроля. Ночью наш лагерь кто-то обстрелял, в панике мы побежали спрятаться в бункер. Наступило утро, мы, лагерники, все покинули лагерь и пошли пешком до г. Катовице. Там уже были наши войска, нас временно разместили, накормили. С Катовиц наш путь лежал через всю Польшу. Так мы приехали домой в свой родной город Дятьково 5 апреля 1945 г. Наш любимый город Дятьково тоже был узником, пережившим голод, холод, страх.

Чтобы такое не повторилось

Васенкова Мария Алексеевна

г. Киров-2 Калужской области

Я, Васенкова Мария Алексеевна, была выселена фашистами из Песочни в 1942 г. вместе с несколькими семьями в сторону Рославля. Там нас продержали три недели и отобрали мою бабушку (я была вместе с ней), поместили в машины до станции, а там — в товарные вагоны. Разместили по нескольку сотен, было очень душно, воздух тяжелый. Мне было тогда только восемь лет и я не помню, как доехали до Германии. Бабушка рассказывала, что я была еле жива. Так со мной на руках ее привезли в Германию, в город Акольд, в лагерь.

В этом лагере проживало несколько тысяч мирных граждан. За нами наблюдали немецкие врачи и содержали более или менее в работоспособном состоянии. Нас ежедневно вместе со взрослыми выгоняли на работу на текстильную фабрику, где шили рукавицы и телогрейки. Мы, дети, были подсобными рабочими, выносили и собирали весь мусор, работали по 16 часов, полуголодные, в деревянных колодках.

А чтобы не было вшей, нас остригали наголо и одевали в одинаковую черную одежду. Так мы там прожили до освобождения. Многие не возвратились, умерли в неволе.

Омраченное детство

Васёшенков Сергей Ильич

1932 г. р., ур. д. Липовка Куйбышевского р-на Калужской области

1941 год. Война. Она в моей памяти сопровождает меня всю жизнь. Я родился в 1931 году (по документам 1932 г.). К началу войны мне было 9,5 лет. Я был младший в семье, поэтому у меня было прекрасное безмятежное детство. Я с удовольствием ходил в школу в любую погоду за 1,5 км в соседнюю деревню с поэтическим названием Крайчики. Учился на отлично. Отец был хороший плотник, поэтому наш дом в деревне был один из лучших. Даже палисадник у дома был резной и сделан из дуба.