Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Там мы жили до самого освобождения в начале мая 1945 г. Помню, мне было 8 лет, к бараку подошли наши солдаты с автоматами на груди и сказали: «Все, конец войне, собирайтесь домой». Сколько же перенесли мы и все узники фашистской неволи, этого не подсчитать никому и никогда! Как все выдержала наша мама — Мария Васильевна, трудно описать. Она дала жизнь нам дважды, когда родила и когда спасала нас все эти страшные четыре года войны. Спасибо тебе, мама! Отцу тоже выпало нелегкое испытание: все эти годы он о нас ничего не знал.

Когда мы вернулись из Германии в Никольское, то дали отцу телеграмму в Куйбышев. Он немедленно приехал за нами. «Летел, как на крыльях», — говорил он нам потом. Брат Михаил из последнего лагеря в Латвии бежал и самостоятельно добрался до отца. Это было раньше нашего приезда.

Почему мы выжили? Видимо, безграничная любовь нашей мамы к нам, детям, ее трепетная забота, самопожертвование, непоколебимая вера в Бога помогла нам выжить. Послевоенное детство, юность наша прошла в рабочем поселке Петра-Дубрава. Там, на эвакуированном заводе № 52 (теперь завод «Коммунар»), наша семья (кроме меня) отработала 125 лет.

Благодаря нашей матери и отцу и, конечно, большому личному желанию мы, четыре узника получили хорошее образование. Брат Михаил закончил строительный институт, сестра Вера — плановый, я — политехнический в Ленинграде (вечерний факультет), сестра Женя — гидротехнический техникум, и только старшая сестра Люба — курсы бухгалтеров.

300 километров прошли пешком

Егорова (Павлючкова) Анна Ивановна

Павлючков Михаил Иванович

ур. с. Ловать Хвастовичского р-на, проживает в д. Лапшинка Боровского р-на Калужской области

Во время войны в августе 1943 г. нашу деревню всю сожгли немцы. А нас угнали в плен.

Состав семьи: мать — Павлючкова Екатерина Николаевна 1888 г.р., отец — Павлючков Иван Мареевич 1880 г.р., сестра родная по матери — Годунова Александра Петровна 1920 г.р.

Путь следования в плену. Гнали нас до Бежицы, там мы прожили дней пять, а потом загнали в вагоны и повезли. Привезли нас в Литву, лагерь Алитус. Там мы находились месяца два или более.

Потом была комиссия, и всю нашу семью отправили в Австрию, в лагерь Нинтерберг. В этом лагере оставили мою сестру, а нас угнали в лагерь Коттенбрун. В этом лагере мы находились до апреля 1945 года. Лагерь Коттенбрун находился примерно в 30 км от Вены и 12 км от г. Венносштат. Лагерь был освобожден Советской Армией в апреле 1945 г. После освобождения нам сказали, чтобы мы самостоятельно возвращались на Родину. Примерно 300 км прошли пешком и добрались до какого-то города. Там нас сформировали в состав по областям, отправили на Родину. Довезли нас до Брянска в сопровождении капитана. От Брянска мы добрались до своего села в июне 1945 г. Село было все сожжено, колодцы и даже погреба были взорваны.

Девочка с того проселка

Ермолюк (Руденкова) Людмила Ивановна

1933 г.р., г. Гомель (Белоруссия), проживает в г. Обнинске Калужской области

Родилась я в городе Гомеле в семье военнослужащего 34-го Казачьего полка 6-ой кавалеристской дивизии Белорусского военного округа Руденкова Ивана Григорьевича. Мама Ася — жена отца от второго брака и сводные братья Станислав и Анатолий — таков состав нашей семьи.

Война нас застала в западной Белоруссии в районе г. Белостока в местечке Кшева, где располагался наш полк. Семьи офицеров были расквартированы в помещичьей усадьбе. Места изумительной красоты. Усадьба стояла на бугре, а внизу протекала речка.

На рассвете 22 июня мы услышали гул самолетов и увидели, что все небо черно от немецких самолетов. Они четко отбомбились до усадьбы и после усадьбы. Ни одна бомба не попала на территорию. Очевидно, немцам было указание не бомбить панскую усадьбу.

Гарнизон был поднят по тревоге. Семьи упаковывали вещи первой необходимости и ждали, когда подадут повозки, чтобы отвезти нас в Белосток и посадить на поезд. Приехали поляки на повозках и повезли нас в сторону Белостока.

Мы видели, как кавалерия выстроилась рядами. Начищенные до блеска орудия сверкали на солнце. Помню папу, сидящего на белой лошади по кличке Елена. Рядом с ним — его ординарец на коне, держащий под уздцы еще одного папиного коня — Дарданелла. Проезжая мимо нас, папа соскочил с коня и попрощался с нами, наказав матери и бабушке пробираться в Гомель (бабушка перед войной приехала погостить к нам). Велел беречь детей. Нигде не говорить, что мы семья политработника. Мне велено было говорить, что папа работал на хлебопекарне, а мама прачка. Мы долго смотрели вслед уходящему полку. Это был последний раз, когда мы видели папу. Прощание навсегда.