Сегодня никто не умрет

– Я хотел могилку показать. Сталкера того, которого собаки порвали перед Всплеском. Или он их порвал, если точнее выразиться. – Начальник патруля напряженно держал автомат в руках.

– Так закопали уже, что мне смотреть?! – возмущался полковник.

Мы с начмедом переглянулись. Поняли друг друга без слов. Мы, как бульдозеры, не замечая преград, ринулись за пригорок. Я потянул за собой Баранова.

Сержант оказался тяжелым. А когда он еще и уперся своими копытами, так и вообще…

– Ты куда?! Нам туда нельзя!

– Давай, Ренат, надо на могилке побывать. – И добавил: – потом расскажу, что в больничке случилось.

То ли уговорил я его, то ли совпало с решением полковника, но мы все же двинулись к пригорку. «Интересно, если я уговорил Баранова, то чем могу заинтересовать Махлюкова? Информацией про пахана Гунча? Так я ничего крамольного про него не знаю. А может, выложить все как было, про истинные цели бандитов, найти сталкера Крадуна? Про блокнот?

Нет, эту информацию я сплавлю начмеду. Ему доверия больше, да и странный Батя пока никак не вписывался в привычное течение. Так бывает, не укладывается симптом в общую картину заболевания, начинаешь думать, раскручивать. Тяжело, долго, но потом оказывается, что именно этот симптом указывает на причину недомогания. А правильный диагноз – это половина лечения».

Пригорок защищал деревянный крест от ветра и посторонних взглядов. Да и сам крест был небольшой, словно игрушечный, еще не успел затереться под дождями и светил желтыми боками.

– Так, останки выкопаем и отвезем на судмедэкспертизу, – вальяжно объявил воспитатель.

– Так я ж рапортовал, вы сами сказали, приберись… – начал было начальник патруля, но не закончил – с такой злостью посмотрел на него Махлюков.

«Странно получается, – подумал я. – Пока Крыса ходил в дезертирах, дело и не собирались раскачивать. Впаяли бы ему срок или по-тихому спустили на тормозах… А тут из Крысеныша поперло, и полковник почуял запах новой должности. Не зря он в больнице к главному милиционеру приставал».

Мы приблизились к холмику свежевырытой земли. Присели возле могилы. Я потянул за собой Баранова, и он, недовольно сопя, примостился рядом.

– Трофимыч, вот и сбылось твое желание: похоронен в Зоне, – печально сказал начмед.

Баранов открыл рот, чтобы спросить, откуда капитан знает сталкера, но я толкнул парня в бочину.

– В свое время Трофимыч, когда был вечно молодой и вечно пьяный, ходил к ЧАЭС. Не добрался самую малость, но рассказывал потом много интересного. И однажды признался, что тут его дом, тут его крепость.

Начмед взял кусочек земли, начал мять в руках. Мне показалось, молчать негоже. Надо было сказать пару слов, сталкер заслужил эту малость.

– На Болоте тварь на нас напала. Здоровая, кровожадная. Я думал, умру от страха, а потом обделаюсь. Именно в такой последовательности, – начал я хриплым голосом, – а потом появился Борис. Я тогда имени его не знал. Трофимыч и Трофимыч. Так он засунул твари ствол ружья глубоко в глотку и выпустил ей мозги на свободу.

Ветер недовольно таскал траву, играясь с ней. Я отломал травинку, откусил. На счастье. Горько.

Баранов не выдержал, почувствовал момент.

– Я это… не знал его. Но знаю другое. Сталкеров обычно просто закапывают и даже табличку не вешают. Да… А ему крест поставили. Значит, заслужил…

Сержант замолчал. Я заметил, что он, когда волнуется, говорить начинает как-то сбивчиво, путано. Нет, Ренат не был дураком, это точно. Кругозор у него был широк, я бы даже сузил. Обычно те, кто поначалу воспринимал его как обычного качка, потом очень жалели.

Приблизился начальник патруля, услышал слова Баранова.

– Мы на следующий день приехали менять смену. Всплеск отзвучал, а вместе с ним – обычные проблемы: гон, зверье, как всегда, перло на блокпост, как волны на волнорез. А тут такое чудо: группа солдатиков вернулась, хотя один пропал неделю тому. Его уже похоронили. Так вот, потопали мы со старой сменой – интересно же, хотя и страшно. Аномалии ведь могут сдвинуться, где-то исчезнуть, где-то появиться.

Я хмыкнул. После похода через Границу на Топи страх перед аномалиями притупился, как старый нож. Если раньше я боялся даже до ветрянки дойти, то теперь что-то поменялось в сознании. Да, Зона опасна везде, но есть места, насыщенные аномалиями, а есть спокойные дорожки и пути.

Военный же понял по-своему мое хмыканье:

– Что боец, страшно? Понимаю. Так вот, нашли мы его, и не просто разорванный труп… Вокруг него земля была усыпана трупами собак, словно их со всей Зоны собрали, а этот сталкер их методично положил. Пацаны потом посчитали, сколько голов он разнес. Вышло больше пятнадцати. Исключительно выстрелами в голову!

– Порвали его сильно? – спросил начмед.

– Смотря с чем сравнить. Обычно ребра да хребет остаются от сталкера. А тут и Всплеск помешал, да и умер мужик, не опустив руки. Вскрыл ножом много тварей, а самого здорового, – он показал ладонью от земли холку зверя: получилось ему почти по грудь, – он ножом выпотрошил, как селедку на кухне. Однако зверь его все равно достал, в горло вцепился. Еле зубы разжали…