Сёгун

– Я знаю, что делать! – Родригес с размаху стукнул кулаком по планширу. Он встал и повернулся к нему спиной. – Слушайте, отец, слушайте мою исповедь: в первую ночь – самую первую ночь, он стоял сбоку меня на галере в море, когда мы уходили из Анджиро, сердце подсказывало мне, что его нужно убить, потом еще раз во время шторма. Господь Бог помог, это было в тот раз, когда я послал его вперед и умышленно отклонился по ветру без предупреждения, он был без страховки, я сделал это, чтобы убить его, но англичанин не упал за борт, как случилось бы с любым другим. Я думаю, это была рука Бога, и понял это до конца, когда позже он оказался умелым рулевым и спас мой корабль, и потом, когда мой корабль оказался в безопасности, а меня смыло волной и я тонул, моей последней мыслью было также, что мне наказание божье за то, что я пытался его убить. «Ты не должен был так поступать с кормчим – он никогда бы так не поступил!» Я заслужил это в тот раз и потом, когда я остался жив, а он склонился надо мной, помогая мне напиться, я был так пристыжен и снова просил прощения у Бога и клялся, дал святой обет помочь ему. Мадонна! – он запнулся, испытывая сильнейшие душевные муки. – Этот человек спас меня, несмотря на то, что я пытался неоднократно убить его. Я видел это по его глазам. Он спас меня и помог мне выжить, а сейчас я собираюсь убить его.

– Почему?

– Адмирал был прав: нам может помочь только Бог, если англичанин выйдет в море на «Эразмусе», вооруженный, с мало-мальски приличной командой.

* * *

Блэксорн и Марико спали спокойно в своем маленьком домике, одном из многих, которые составляли гостиницу «Камелии» на Девятой Южной улице. В каждом таком домике было по три комнаты. Марико занимала одну комнату с Дзиммоко, Блэксорн – следующую, третья, которая имела выходы на веранду и на улицу, пустовала и была предназначена под гостиную.

– Вы думаете, это безопасно? – спросил Блэксорн озабоченно. – Не надо, чтобы здесь спали еще Ёсинака, служанки или охрана?

– Нет, Анджин-сан. На самом деле нет никакой опасности. Будет приятно побыть одним. Эта гостиница считается самой красивой в Идзу. Здесь чудесно, не так ли?

Это было правдой. Каждый маленький домик был поставлен на красивых сваях, окружен верандами с четырьмя ступеньками, все сделано из прекрасного дерева, отполировано и блестело. Каждый из них стоял отдельно, в пятидесяти шагах друг от друга, был окружен собственным подстриженным садиком в пределах большого сада, обнесенного высокой бамбуковой стеной. В нем были устроены ручейки, маленькие прудики с лилиями и водопады, было много цветущих деревьев с ночными и дневными цветами, приятно пахнущими и очень красивыми. Чистые каменные дорожки, заботливо снабженные навесами, вели к ваннам, холодным, горячим и очень горячим, питаемым природными источниками. Разноцветные фонари, вышколенные слуги и служанки, никогда громко не разговаривающие, чтобы не заглушать шум деревьев, журчание воды и пение птиц.

– Конечно, я попросила два домика, Анджин-сан, – один для вас и один для меня. К сожалению, свободен был только один. Ёсинака даже был доволен, так как ему не придется распылять своих людей. Он поставил часовых на каждой тропинке, так что мы совершенно в безопасности и нас никто не побеспокоит, как бывало в других местах. Что плохого в том, что у нас одна комната здесь, одна там, а Дзиммоко делит со мной спальню?

– Действительно, ничего. Я никогда не видел такого красивого места. Как вы умны и как красивы!

– А вы так добры ко мне, Анджин-сан. Примем ванну, потом поужинаем – можно будет выпить саке сколько угодно.

– Прекрасная перспектива на вечер.

– Отложите свой словарь, Анджин-сан, пожалуйста.

– Но вы всегда заставляете меня заниматься.

– Если вы отложите вашу книгу, я… я открою вам одну тайну.

– Какую?

– Я пригласила Ёсинаку-сана поужинать с нами. И нескольких дам. Чтобы немного развлечься.

– Ох!

– Да. После этого, когда я уйду, вы выберете себе одну из них, ладно?

– Но это может помешать вам спать.

– Обещаю, что я буду крепко спать, моя любовь. Серьезно говоря, перемена будет только к лучшему.

– Да, но на следующий год, не сейчас.

– Будь серьезным.

– Я и так серьезен.

– Ах, тогда в таком случае, если вы случайно вдруг передумаете и вежливо отошлете ее – после того как Ёсинака уйдет со своей партнершей, – ах, кто знает, какой ночной ками может разыскать тебя тогда?

– Что?

– Я сегодня ходила по магазинам.

– Да? И что вы купили?

– Очень интересные вещицы.

Она купила набор сексуальных приспособлений, которые им показала Кику, и, много позже, когда Ёсинака ушел, а Дзиммоко караулила на веранде, она преподнесла его Блэксорну с глубоким поклоном. Полушутя, он принял его с такой же официальностью, и они вдвоем подобрали кольцо удовольствия.

– Это выглядит не очень острым, Анджин-сан, да? Вы уверены, оно подойдет?

– Да, если вы не против, но перестаньте смеяться или все испортите. Уберите свечи.

– Ох, нет, пожалуйста, я хочу посмотреть.

– Ради Бога, перестань смеяться, Марико!

– Но вы тоже смеетесь.

– Неважно, убери свет или… Ну, теперь гляди, что ты наделала…

– Ох!