Сёгун

Блэксорн взглянул на верхушку замковой башни: солнце отражалось в причудливо изогнутых черепицах крыши. Он не заметил там никакого движения, хотя и знал, что каждое окно ниже самого верхнего этажа тщательно охраняется. Колокола пробили, отмерив очередной час. Сначала он подумал, что это середина часа лошади, а не восемь ударов этого часа — времени высокой луны. Он засунул словарь в рукав, радуясь, что наступило время первой настоящей еды. Сегодня это был рис со слегка поджаренными креветками, рыбный суп и маринованные овощи.

— Не хотите ли еще, Анджин-сан?

— Спасибо, Фудзико. Да, пожалуйста, рису. И немного рыбы. Хорошо, очень… — Он поискал слово «превосходно» и произнес его несколько ваз, чтобы запомнить: — Да, превосходно, превосходно.

Фудзико была обрадована:

— Спасибо. Эта рыба — с севера. На севере вода холоднее, понимаете? Она называется курима-эби.

Он повторил название и постарался удержать его в памяти. Когда он кончил есть, она налила чаю и вынула из рукава сверток.

— Здесь деньги, Анджин-сан. — Она показала ему золотые монеты. — Пятьдесят кобанов. Стоимостью сто пятьдесят коку. Они вам не потребуются? На моряков. Простите, вы меня понимаете?

— Да, спасибо.

— Пожалуйста. Достаточно?

— Да, думаю, что да. Где вы их взяли?

— Главный… у Торанаги-сама… — Фудзико пыталась найти способ объяснить проще. — Я пошла к важному человеку у Торанаги-сама. Главному. Как Мура, понимаете? Не самураю — просто кассиру. Расписалась за вас.

— Ах, понятно. Спасибо. Мои деньги? Мои коку?

— О, да.

— Этот дом, еда, слуги… Кто платит?

— О, я плачу. Из ваших… из ваших коку за один год.

— А этого достаточно? Достаточно коку?

— О, да. Да, думаю, что хватит, — сказала она.

— А почему беспокойство? Вы выглядите обеспокоенной.

— О, прошу меня простить, Анджин-сан. Я не обеспокоена. Не беспокоюсь…

— Болит? Ожоги?

— Не болит. Смотрите… — Фудзико осторожно встала с толстой подушки, которую приказал принести для нее Блэксорн. Она встала на колени прямо на татами, не выказывая никакого неудобства, потом опять опустилась на пятки и устроилась на подушке поудобнее. — Вот, все хорошо.

— Э-э-э, очень хорошо, — порадовался он за нее, — покажите-ка, ну?

Она осторожно встала и подняла край юбки, показав ему ноги сзади: рубцовая ткань не лопалась, нагноений не было.

— Очень хорошо, скоро будет похоже на кожу новорожденного, правда?

— Спасибо, да. Мягкая. Благодарю вас, Анджин-сан.

Он обратил внимание, что ее голос слегка изменился, но ничего не сказал. Этой ночью он не отпустил ее… Она была ничего себе — не более того. У него не осталось приятных воспоминаний, радостной усталости… «Так плохо, — подумал он, — но все-таки не совсем плохо…»

Прежде чем уйти, она стала на колени и поклонилась, потом положила руки ему на лоб.

— Я благодарю вас от всей души. А теперь, пожалуйста, усните, Анджин-сан.

— Спасибо, Фудзико-сая. Я посплю позже.

— Пожалуйста, усните сейчас. Это мой долг и доставит мне большую радость.

Прикосновение ее руки было теплым и сухим и не доставило ему никакого удовольствия. Тем не менее он сделал вид, что заснул. Она ласкала его неумело, хотя и с большим терпением, потом тихонько ушла в свою комнату. Оставшись один и радуясь этому, Блэксорн подпер голову руками и лежал так, глядя в темноту и вспоминая…

Вопрос о Фудзико он обсуждал с Марико во время путешествия из Ёкосе в Эдо.

— Это ваш долг, — сказала ему Марико, лежа в его объятиях.

— Я думаю, это было бы неправильно, да? Если у нее родится ребенок, а я поплыву домой и вернусь обратно через четыре года. Бог знает, что может случиться за это время. — Он помнил, как вздрогнула при этом Марико.

— Ох, Анджин-сан, это так долго.

— Ну, три года. Но вы поедете со мной. Я возьму вас с собой.

— Ты обещаешь, милый? Ничего такого не произойдет, правда?

— Ты права. Но с Фудзико может произойти столько неприятностей. Я не думаю, чтобы она хотела от меня ребенка.

— Вы этого не знаете. Я не понимаю вас, Анджин-сан. Это ваш долг. Она всегда может не доводить до ребенка, правда? Не забывайте — она ваша наложница. Вы поистине опозоритесь, если не будете спать с ней. В конце концов, Торанага лично приказал ей прийти в ваш дом.

— Почему он сделал это?

— Я не знаю. Неважно. Он приказал — значит, и для нее и для вас это самое лучшее. Это хорошо, правда? Она выполняет свой долг как может лучше. Прошу меня извинить, вам не кажется, что и вам следует выполнить свой?

— Хватит читать лекции. Любите меня и не разговаривайте.

— Как мне любить тебя? Ах, как мне сегодня объясняла Кику-сан?

— Как это?

— Вот так…

— Это очень хорошо, даже очень хорошо…

— Ох, я забыла, пожалуйста, зажги лампу, Анджин-сан. Я хочу кое-что показать тебе.

— Потом, сейчас я…

— Ох, пожалуйста, извините меня, это надо сейчас… Я купила для вас… Это книга о сексе… Картинки очень смешные…

— Я не хочу сейчас смотреть эту книгу…

— Простите меня, Анджин-сан, но, может быть, одна из этих картинок возбудит вас… Как можно научиться сексу без книги по этому делу?

— Я уже возбужден…