Сёгун (части 3-4)

Хвала Господу за Марико и старого монаха Доминго! "

Память Блэксорна вернула его в тюрьму, и он подумал, как близко он был к смерти и тогда, и потом, и даже теперь, со всеми его почестями. Все, что дает Торанага, он может и отобрать.

"Ты думаешь, он твой друг, но если он убил свою жену и приговорил к смерти любимого сына, как ты можешь ценить его дружбу или свою жизнь? Я не могу, - сказал себе Блэксорн, вспоминая свой обет. - Это карма. Я ничего не могу сделать с кармой, я все время рядом со смертью, так что здесь нет ничего нового. Я отдался карме во всей ее прелести. Я принимаю карму во всем ее могуществе. Я доверяю карме всего себя ка следующие полгода. Потом, к этому времени на следующий год я буду мчаться через Магелланов пролив, направляясь в Лондон, уходя из его рук... "

Фудзико что-то говорила. Он посмотрел на нее. Бинты все намокали. Она со страдальческим видом лежала на футонах, служанка обмахивала ее веером.

- Она все вам устроит к утру, Анджин-сан, - сказала Марико. - Ваша наложница говорит, что вам необходимы две скаковые лошади и одна вьючная. Один слуга и одна служанка...

- Будет достаточно одного слуги.

- Извините, но служанка должна ехать, чтобы ухаживать за вами. И, конечно, повар с помощником.

- Разве там не будет кухни, где мы... я могу есть?

- О, да. Но вы тем не менее должны иметь своих поваров, Анджин-сан. Вы хатамото.

Он понял, что спорить бесполезно:

- Я поручаю все сборы вам.

- О, это так мудро с вашей стороны, Анджин-сан, очень мудро. Теперь я должна пойти и уложиться, пожалуйста, простите меня, - Марико ушла счастливой. У них было мало времени на разговоры, только успели на латыни дать понять друг другу, что волшебная ночь никогда не кончается и, как и другая ночь, никогда не обсуждается, и обе будут вечно жить в их воспоминаниях.

- Ты.

- Я.

- Я была так горда, когда услышала, что она так долго стояла у ворот. У тебя такое прекрасное лицо, Анджин-сан.

- На мгновенье я почти забыл, что ты сказала мне. Я чуть не поцеловал ее при всех.

- Ох-ко, Анджин-сан, это было бы непростительным промахом!

- Ох-ко, ты права! Если бы не ты, я был бы без лица - червяк, извивающийся в пыли.

- А вместо этого ты большой, известный и, без сомнения, очень смелый. Тебе доставили удовольствие эти любопытные приспособления?

- Ах, прекрасная госпожа, в моей стране есть старый обычай: мужчина не обсуждает интимные вкусы одной дамы с другой.

- У нас тоже есть такой обычай. Но я спросила, доставили они тебе радость или нет, а не спросила, пользовались ли вы ими. Да, у нас есть точно такой же обычай. Я рада, что вечер тебе понравился. - Она дружески улыбнулась ему. - Это правильно - быть японцем в Японии, да?

- Я не могу достаточно отблагодарить тебя за то, чему ты научила меня, открыла мне глаза, - сказал он. - За... - он собирался сказать "за то, что любишь меня", но вместо этого добавил:

- За то, что ты есть.

- Я ничего не сделала. Ты все сам.

- Я благодарю тебя за все - и за твой подарок.

- Я рада, что ты получил большое удовольствие.

- Я жалею, что ты не получила удовольствия. Я так рад, что тебе тоже приказано ехать на курорт. Но почему в Осаку?

- О, мне не приказывали ехать в Осаку. Господин Торанага позволил мне съездить туда. У нас там поместье и семейный бизнес. Теперь там также и мой сын. Кроме того, я также могу доставить личные письма Киритсубо-сан и госпоже Сазуко.

- Это не опасно? Помню твои слова - приближается война и Ишидо наш враг. Разве господин Торанага сказал не то же самое?

- Да. Но война пока еще не началась, Анджин-сан. И самураи не воюют со своими женщинами, если женщины не воюют с ними.

- Но как же ты? Помнишь мост в Осаке, через ров с водой? Разве ты не пошла тогда со мной, чтобы обмануть Ишидо? А не ты взяла в руки меч во время боя на корабле?

- Это только для того, чтобы защитить своего сюзерена и свою собственную жизнь, когда ей угрожали. Это был мой долг и ничего больше. Для меня там опасности не было. Я была фрейлиной госпожи Ёдоко, вдовы Тайко, даже госпожи Ошибы, матери наследника. Мне выпала честь быть их другом. Я-в совершенной безопасности. Именно поэтому господин Торанага позволяет мне поехать. Но для тебя в Осаке небезопасно из-за бегства Торанаги-самы и из-за того, как ты вел себя с господином Ишидо. Taк что ты никогда не высаживайся там. Нагасаки для тебя будет менее безопасен.

- Так он согласился, что я могу уйти?

-- Нет. Пока нет. Но когда он согласится, там будет безопасней. У него есть власть над Нагасаки.

Он хотел спросить:

- Больше, чем у иезуитов? Вместо этого сказал только:

- Я молюсь о том, чтобы он приказал тебе плыть морем в Нагасаки - тут он увидел, как она слегка вздрогнула. - Что тебя тревожит?

- Ничего, за исключением... за исключением того, что море меня не радует.

- Но он прикажет?

- Я не знаю. Но... - Она снова перешла на игривый тон и португальский язык, - но для вашего здоровья нам следует взять с собой Кику-сан, да? Сегодня вечером вы опять войдете в ее Пунцовую Палату?

Он засмеялся вместе с ней: