Сеятель

Приходил я в себя очень тяжело. Просто чудовищно. Это самое близкое определение. Общее состояние тела ужасное, перегрузки при перемещении из молодого мужского тела, полного сил, в тело дряхлого девяностолетнего старика очень сильные. Дышать мне помогал какой-то прибор, в горло была вставлена трубка, мешающая глотать и говорить, питание внутривенное. Так вот, когда сознание полностью очистилось, а я себя осознал, то врачи, которые меня ранее опрашивали (отвечать я мог только глазами, да – нет), сменились двумя мужчинами в строгих костюмах. С кем бы поспорить, что они из спецслужб? То, что я где-то в нашей русской больнице, я уже понял, а когда один из медиков помянул Склиф, догадался, что в Москве. Посетителей ко мне пустили, когда медики убедились, что я могу сам дышать, и убрали трубку. Я хрипло поблагодарил врачей и от души и напился воды, а тут вдруг эти, в костюмах. Представляться они не стали, а начали с вопросов.

– Вы помните, кто вы? Представьтесь.

– Федор Палкин, подполковник в отставке, ветеран Великой Отечественной войны.

– О-о-о, вы нас порадовали. А то некоторые представлялись то Люком Скайуокером, то его отцом, то вообще суперменами. Неадекватные, очень тяжело было с ними общаться, а вы, я смотрю, сохранили крепость духа. О том, кто вы, нам известно. Интерпол в Литве накрыл одну лабораторию, там был побег, беглец и навел полицейских на логово. В общем, всех оттуда переправили в Россию, и вас в том числе. Представляете, как мы были удивлены, когда по отпечаткам пальцев вас опознали как Федора Палкина, заключенного, давно умершего в литовской тюрьме! Мы даже провели экспертизу ДНК, ваши сыновья тоже поверили не сразу. Однако ученые подтвердили, и сомнения отпали. Ваши сыновья уже восстанавливают вам документы, но их пока сюда не пускают. Вы находитесь в Москве, в больнице имени Склифосовского. Бурденко пока не принимает. Вы можете описать все с момента вашего задержания? Кстати, классный удар, он попал в объектив камеры и стал доказательством в суде против вас. Я раз десять просмотрел, хорошо вы тому эсэсовцу влепили!

В общем, с меня брали показания, давая расписаться. Приходили каждый день, пока мы не закончили, я описал все. Мне тоже рассказали многое. Оказалось, я был Сеятелем. В смысле, получил такое прозвище от сотрудников лаборатории. Виртуальный мир, куда нас погружали, был искусственным и на настоящий не походил совсем. Однако необъяснимым образом, когда в такой искусственный мир, предназначенный для тренировок и психологической адаптации солдат, отправили меня, он вдруг стал живым для тех, кто внутри. После меня в этот мир, в виртуальную карту, запускали других, те там жили, любили, умирали и не сомневались, что это все настоящее. Меня начали отправлять в другие виртуальные миры, и я тоже делал их реальными. Поэтому меня и прозвали Сеятелем, по всем документам проходил с таким прозвищем. В лаборатории Сеятелей было двое. Кто второй, мне не сообщили, информация секретная, но мои приключения описали. Это все, что мне сообщили. Все это заставило сильно задуматься.

Сыновья приходили, помогали, ухаживали, распределили дежурства по очереди. Приводили внуков и внучек, правнуков показывали. Один раз пришел сослуживец, в одном полку воевали, он меня помнил, я его тоже, он был штабным радистом. Однажды обо мне сообщили по телевидению, вот он и нашел. Сам из Подмосковья. От него узнал, что из нашего полка только мы двое и остались. Меня, похоже, из больницы не выпишут, состояние тела такое, что ходить я уже не смогу, и оставшиеся месяцы жизни, а мне никто не давал больше полугода, я проживу тут.

Я лежал и вспоминал свою жизнь в прошлом теле. Все же в лаборатории не только штаммами вируса нас пичкали, но и испытывали оборудование виртуальной реальности. После моего вмешательства оно стало настолько схожим с жизнью, что многие верили и не желали возвращаться в реальность. Это я о других освобожденных. И Исследователь, один из молодых работников лаборатории, просто развлекался со мной. Макеты виртуальной реальности Мира Лишних и Гарри Поттера тоже были созданы им. Талантливый программист, да и почитать любил. В виртуальной жизни для нас эти жизни проходили мигом. Тут – час, там – годы.