Сеятели смерти. Задание — Токио

Ничего не случилось. Где-то в горах заухала сова. С крыши домика капала вода. Раздвижные створки и двери домика были плотно прикрыты.

Даррелл обогнул дом сзади, ступая по мягким сосновым иголкам, усеявшим все подступы. Никто его не окликнул. Здесь тоже, как и в жилище старого Камуру под Сендаем, за домиком стояла отдельная мастерская — довольно длинный сарайчик, над которым нависали ветви разлапистой сосны. Двери мастерской были закрыты, и на них висел огромный замок. Даррелл попытался заглянуть в окно, но внутри было темно; в сумеречной мгле ему удалось различить лишь кое-какие слабо поблескивавшие инструменты. Слева запахло свежими стружками. Даррелл присмотрелся и увидел целую гору стружки и опилок под соседним окном. Приблизившись к нему, он всмотрелся внутрь и увидел странный округлый предмет, отсвечивавший розоватым.

После минутного размышления Даррелл снял пиджак, обмотал им кулак и одним резким движением разбил оконное стекло. Затем, аккуратно вытащив из рамы острые осколки, забрался внутрь.

В ноздри ворвался запах свежих стружек, какой-то масляной краски и — крови.

Осторожно ступая. по деревянному полу, Даррелл приблизился к непонятному предмету и почти сразу понял, что это такое.

Перед ним был затылок лысого мужчины, обрамленный в нижней части жиденькими седыми волосами. Старик сидел на деревянной скамье, зажав в руке незаконченную куколку кокеси. Рядом лежала стамеска. Даррелл не сомневался, что перед ним Камуру-сан, дедушка Йоко. Из спины под левой лопаткой торчало длинное, как стилет, шило. Должно быть, его же собственное, горько подумал Даррелл. Лицо старика казалось умиротворенным — он был счастлив, занятый любимым делом, и даже не подозревал о том, что сзади подкралась смерть.

Даррелл прикоснулся внешней стороной ладони к морщинистой щеке старика. Она поросла однодневной щетиной, глаза остекленели.

Кожа была еще теплой.

Даррелл осторожно выдохнул. Больше он ни к чему не прикасался. Его глаза, привыкшие к темноте, сначала выхватили из мрака лавку, стены мастерской и деревянные стеллажи, уставленные куколками. Затем он повернулся и увидел то, что отчаянно не хотел увидеть, страстно надеялся, что никогда не увидит.

Лиз Прюитт все-таки добралась до этого места.

В углу мастерской лежала куча старых тряпок, и Лиз швырнули на нее, как одну из сломанных куколок старика Камуру. Ее ноги под неестественным углом свешивались в сторону, а голова безжизненно поникла на грудь.

В отличие от старого японца, Лиз приняла не легкую смерть.

Она умерла, преисполненная ужаса, в смертельном страхе, сковавшем ее черты и неузнаваемо исказившем когда-то прелестное лицо. Ее кончина была мучительной, и каждая клеточка ее естества протестовала и вопила, восставая против этого кошмара.

Лиз постигла та самая страшная участь, которой она так боялась.

Ее кожаная сумочка валялась рядом. Превозмогая себя, Даррелл нагнулся, поднял сумочку, раскрыл и извлек из нее, деньги и маленькую зеленую коробочку со шприцем и тремя ампулами для забора крови. Проверив ее содержимое, Даррелл упрятал коробочку в карман, нагнулся и надвинул веки на широко раскрытые в безмолвном ужасе, невидящие глаза Лиз Прюитт.

Больше он не мог для нее ничего сделать.

Глава 21

Даррелл выбрался из окна и прислушался. Все так же журчал ручей и квакали лягушки, в посвежевшем воздухе пахло сосной. День закончился. Лишь слабое зарево мерцало над горами там, где горели огни вечернего Нинзе. Губы Даррелла холодила ночная сырость, а сердце грыз бешеный гнев.

Как он не уберег Лиз!

Ничего, мысленно успокаивал себя Даррелл, все в порядке.

Он снова глубоко вздохнул, пытаясь перевести дух и успокоиться.

Зачем вы это сделали, полковник По Пинг-тао? Ни старик, ни Лиз Прюитт не причинили вам никакого вреда. Ни Черный дом, ни пекинское отделение «Павлин» никогда не забудут этой ночи!

Он приостановился, посмотрев на припаркованные возле дома машины. Потом вспомнил про оставленный в кустах помятый «форд».

Йоко! — вспомнил Даррелл.

Йоко Камуру была где-то здесь. Поблизости. Возможно, спряталась. Но — здесь.

Темный дом стоял, погруженный в могильную тишину. От мастерской к задней террасе дома вела хорошо утоптанная тропинка. Слева высилась горная круча.

Да, она должна быть здесь, подумал Даррелл. В темном доме. И не одна.

Двинувшись влево, он вскарабкался по косогору, пока не забрался чуть выше черепичной крыши домика. Внизу раскинулась утонувшая в тумане долина.

В самой тишине, окутавшей безмолвный домик, было что-то угрожающее.

— Иоко! — внезапно выкрикнул Даррелл. — Йоко Камуру!

Он специально проорал что было мочи. С жалобными воплями с крон развесистых деревьев взметнулись какие-то потревоженные птахи. Имя девушки снова и снова катилось эхом по горам и ущельям.

И вдруг Даррелл увидел ее. Как он и предположил, она затаилась в ожидании своего шанса. Его внезапный крик, отвлекший тех, кто был с ней, дал Йоко ту долю секунды, которой она так дожидалась.