Секира и меч

Глебу определенно нравился этот человек, которого стража заметно побаивалась. От того, что этот человек, мужественный и спокойный, нравился ему, он даже перестал волноваться за свою участь. Глеб ответил весьма уважительно:

– Они сами напали на меня.

– Почему?

Бородатый порывался ответить:

– Он…

Но Трифон не дал ему сказать; он только поднял в раздражении руку, и бородатый сразу осекся, замолчал. По всему было видно, что у Трифона – начальника городской стражи – крутой нрав.

Трифон кивнул на Глеба и откинулся на спинку стула:

– Я хочу, чтобы он ответил. Глеб сказал:

– Наверное, я не понравился им. Они говорили, что у меня бронзовая голова.

– Ты разносчик воды?

– Сейчас – да.

– А раньше?

– Раньше я ходил с крестоносцами, – не стал скрывать Глеб.

Начальник стражи вскинул брови:

– И был в той битве?

– Был.

– Ты скромен, – не то похвалил, не то укорил Трифон; он отодвинул от себя свитки и задумчиво посмотрел куда-то в угол; лицо его сделалось сумрачным. – Да. Немногим удалось выжить. Я думаю, удалось выжить лишь сильнейшим…

Борода услужливо вставил:

– Мелкие отряды латинян все подходят к городу-

Тут Трифон посмотрел на бородатого так, будто царапнул его. Тот даже отшатнулся, ступил шаг назад. А Трифон тем временем продолжал:

– Теперь мне понятно, Борода, почему он вам наддал. Просто он умеет драться. Он не пустомеля-горшечник, не трусливый лавочник и, разумеется, никакая не бронзовая голова… Вы нарвались на воина. Вот и получили!… Как там ваш Велизарий? Все еще у эскулапа?..

Борода не ответил; он стоял понурив голову. Начальник стражи холодно улыбнулся Глебу:

– Я ни в чем не виню тебя. Ты поступил, как мужчина. И можешь быть свободен… Пропустите его!…

Глеб слегка поклонился и с достоинством направился к выходу. Стражники расступались перед ним. Трифон же опять обращался к Бороде:

– А теперь, любезный, мне хотелось бы услышать из твоих уст: почему трое крепких испытанных воинов не в состоянии управиться с каким-то иноземцем-юнцом? Он валяет вас в переулке, будто тыкву в поле, а вы даже не разбили ему нос.

Услышав эти слова, Глеб остановился – он был уже возле самой двери. И не мог снести такую обиду даже от начальника константинопольской стражи.

Возле двери стоял какой-то воин. Он и опомниться не успел, как Глеб выхватил у него из ножен меч.

Трифон с любопытством посмотрел на вооружившегося Глеба:

– И что?

В наступившей тишине все услышали тихий голос Бороды:

– Не надо было его развязывать. Прибавится теперь забот… Глеб разглядывал шрам на лице Трифона:

– Хочешь сказать, что легко управишься со мной?

Все присутствующие замерли от такой наглости. Стражники даже позабыли схватиться за оружие, так волновало их в этот момент, что ответит Трифон. Его-то воинское умение все хорошо знали.

Трифон улыбнулся лишь краешками губ. Оставаясь сидеть, он опустил руку. А когда поднял ее, в ней уже был меч. Трифон положил его на стол:

– Не будем, юноша, устраивать героических поединков здесь, не будем рвать ковры. И эти мраморные полы не будем пачкать твоей кровью…

Глеб выслушал его, склонив голову набок:

– А где?

Трифон опять усмехнулся:

– Если ты полон рвения наказать меня за дерзость, – при этих словах кто-то из присутствующих издал смешок, – то предлагаю встретиться завтра сразу после восхода солнца на Ипподроме. Слуги посыпят нам место опилками… Потом и тело куда-нибудь унесут…

– Хорошо, я буду, – Глеб вернул воину меч и вышел.

Когда шаги его затихли на лестнице, Трифон, не обращаясь ни к кому конкретно, сказал:

– Каков! Могу себе представить, он с равным успехом поднял бы меч и на своего господина, и на эпарха, и на великого доместика, и даже на самого… – начальник стражи здесь промолчал, но всем и так было понятно, кого он имел в виду. – Поднял бы руку и не стал бы терзаться сомнениями.

Трифон и не подозревал, сколь близок он к истине. Откуда ему было знать, что со «своим господином» Глеб уже свел счеты?

А закончил Трифон свое замечание так:

– И в то же время… Вот из таких юношей составить стражу – город будет как за железной стеной.

Глава 13

Едва Глеб вышел из башни, возле него тут же объявились верные побратимы. Они вынырнули из-за какого-то угла – бесшумно, как серые утренние тени. Под одеждой у них Глеб легко угадал очертания мечей. Щелкун сказал:

– Мы собирались уже осаждать эту дверь. А Волк добавил:

– Хотя трудно сказать, что из этого бы вышло. Нам ведь не приходилось еще пробиваться в каменные башни.

Глеб был благодарен друзьям:

– Я знал, что вы не покинете меня. И они втроем обнялись.

По дороге в Перу Глеб обстоятельно рассказал побратимам обо всем, что произошло накануне вечером и здесь в башне. Все трое сошлись во мнении о том, что этот бородатый, несмотря на благородное решение Трифона, дела так не оставит. Он может подбить своих друзей из стражи и подкараулить Глеба в каком-нибудь глухом углу – уже не втроем, а всемером или целым десятком. Он может и нанести подлый удар в спину. И побратимы, поразмыслив, решили отныне не ходить но одиночке, а оружие – всегда держать при себе, скрытое под полами.