Секрет шкипера Харвея

Он вспоминал кадры хроники, а видел сейчас уже совсем другое. Воображение заработало. Каким-то образом эти люди оказались в Ленинграде. Совершенно случайно Витя слышит их разговор… Решение принято мгновенно. Витя бросается вниз к телефону, набирает все номера, напечатанные на обложке с надписью: «В случае тревоги звонить…»

Проходит несколько мгновений, и из пожарных депо вылетели одна за другой пожарные машины. Несутся, ревя сиренами, санитарные кареты с красными крестами. Вслед им мчатся «черные вороны» милиции, машины чекистов…

— Где они? — спрашивает Витю старший, когда дом оказывается окруженным со всех сторон.

Витя бежит вперед, показывая дорогу, на шестой этаж. Миша на месте. И те тоже. Все наваливаются на дверь; она распахивается, старший командует:

— Ни с места! Повторите то, что вы говорили здесь!

Те повторяют. Тогда старший, не спуская с них глаз, отходит к окну, преграждая путь, и говорит врачам:

— Боюсь, что это по вашей части.

Врачи осторожно подходят к капиталистам, начинают задавать вопросы и заявляют:

— Нет, не сумасшедшие…

А потом суд. В огромном зале люди самых разных народов. Витя среди свидетелей. Тут и взрослые, и ребята. Суд вызывает их по очереди. Они выходят вперед. Встает араб из Алжира, встает бородатый кубинец, поднимается партизан из Южного Вьетнама… Они рассказывают, как американцы помогают тем, кто заставляет рабочих и крестьян работать на богачей.

Перед судьями на столе пули и бомбы, которыми убиты многие борцы за свободу. На этих пулях и бомбах знак американской фирмы.

Главный судья вызывает президента компании и спрашивает:

— Почему вы за войну?

Президент отвечает:

— Глупости! Это пропаганда красных. Мы не за войну. Мы просто помогаем нашим друзьям в других странах сохранять их права.

— Кто ваши друзья в этих странах? Рабочие? Крестьяне?

Президент компании помолчал.

— Понятно, — сказал главный судья. — Ваши друзья те, кто угнетает рабочих и крестьян.

— У каждого свой бизнес, — ответил президент компании. — Если бы я мог зарабатывать на игрушках больше, чем я зарабатываю, продавая бомбы, то я бы на всех своих заводах заставлял делать только игрушки. Но на бомбах и пулях я могу заработать гораздо больше.

— Но пули и бомбы убивают людей. А эти люди хотят только свободной жизни. Хотят, чтобы их дети учились, были сыты и имели возможность играть в игрушки.

— Если эти люди победят, — ответил президент компании, — они отберут тогда мои заводы…

— Хватит! — сказал главный судья. — Вы знаете, как мы называем тех, кто силой заставляет людей работать на себя? Тех, кто за войну, против народов? Преступниками!.. И у нас в Советском Союзе, и в других социалистических странах есть об этом закон…

— А разве мы одни такие? — воскликнул президент компании. — Вы думаете, таких, как мы, нет во Франции? В Англии? В Италии?.. Думаете, Харвей один хотел стать таким, как мы? У нас, в царстве частной собственности, каждый может стать таким Харвеем. А разве у вас в социалистических странах нет таких, кто, если бы ему только волю дать, любым способом постарался бы разбогатеть?!

Витя, перебирал фотографии, затем вытащил вырезки из конверта с надписью «Коммунисты». Почти к каждой были приложены фотоснимки людей с мужественными и добрыми глазами.

Вот смотрит на Витю, чуть улыбаясь, человек с гвоздикой в руке — герой войны с фашистами в Греции, коммунист Никос Белояннис. Его казнили после войны те, кто прислуживают богачам в Греции.

А это испанский коммунист Хулиан Гримау. На рассвете 20 апреля 1963 года в мрачной испанской тюрьме Гримау повели на расстрел. Ему хотели надеть на глаза повязку.

— Не завязывайте мне глаза, — сказал решительно Гримау. — Я коммунист и всегда без страха смотрел смерти в лицо. Я никогда не совершал никакого преступления. Меня убивают за то, что я посвятил свою жизнь защите интересов народа.

Витя поднял следующий кусочек газетного листа:

«Южный Вьетнам... Тщательно прочесав близлежащую местность, солдаты обнаружили в джунглях трех партизан, вытащили их и подвергли допросу, чтобы узнать, где они скрывают свое оружие. Женщины и дети с окаменевшими лицами наблюдали за тем, как пытали их мужей и отцов. Партизан бросили в реку. Им заливали воду в ноздри. Однако пленники так и не заговорили...»

Когда это было?.. Витя нашел Танину карандашную пометку — июнь 1964 года. Он взял другую вырезку:

«Апрель 1963 года. В шахтерском городке Алжумтрел, на юге Португалии отряды так называемой республиканской гвардии разогнали демонстрацию рабочих, пустив в ход оружие. Два человека убито, пятнадцать ранено…»

...Ночь. Мрачно высится старая крепость Пенише. Строго охраняются подступы к ней. В самых надежных камерах, в одиночках, здесь заперты до конца жизни руководители коммунистов Португалии. Неусыпно наблюдает за ними из коридора специальный стражник.