Секретарь палача

Мне будет хорошо с Иденом, он позаботится обо мне, но словосочетание «любовница палача» вызвало внутренний протест. Птице это тоже не нравилось. Суток не прошло, как я подставляла шею под поцелуи Идена и желала его. Тогда меня ничего не смущало. Более того, я считала, что веду себя для представительницы бессмертной расы вполне нормально. Подобные мне не видели никакой проблемы в мимолетных интрижках. Браки заключались либо по договору, либо по любви.

Пытаясь понять, что же изменилось, я бросила незаметный взгляд из-под ресниц на Идена.

Привлекательный мужчина лет тридцати. Породистое лицо, расшитый золотом камзол, белоснежная рубашка. Волосы лежат на широких плечах темной волной. Хорош. И прекрасно знает об этом. Именно таким я увидела палача, возродившись в особняке.

Но есть отличия.

Иногда карие, насмешливые глаза меняют цвет. Становятся то жуткими, как тьма, то глубокими, страстными, то ласковыми. Первое — последствие погрешности работы перстня, а последнее — непонятная мне загадка. Когда Иден не язвит и ему действительно весело, в уголках его глаз прячутся лукавые смешинки. Редко его улыбка бывает искренней, но глядя на нее, хочется улыбаться в ответ. Иногда он выглядит немного удивленным и растерянным, как Тогда, у дома моих родителей, и потом… когда понял, что застегнул пуговицы на моей шубе.

Именно поэтому я пребывала в растерянности, не понимая, что во всем этом правда, а что маска, боялась ошибиться, довериться.

В моей жизни уже был мужчина, который так виртуозно врал, что верил в свои слова.

Эмиль.

Мой кошмар.

Наши тренировки начались, когда мама еще была жива. За поступками архимага стояло нечто, о чем я до сих пор не знаю. Но тогда его слова звучали вполне убедительно.

Лэр опасался за свою драгоценную жизнь, а я должна была стать его тенью и защитницей. Нужно было слушать эхо прошлого, предупреждать об опасности и, в случае необходимости, отбивать первую атаку. Эмиль думал, мне это под силу. Прошлое должно было мне нашептать, что в одежде незнакомца спрятан клинок, или дыхание спокойного на вид человека сбивается, потому что он волнуется перед атакой, или сообщить мне, что он готовился к нападению заранее. Не так уж нереально, как кажется на первый взгляд. Но слишком сложно для подростка, у которого только проснулись способности мага эха.

Для превращения меня в идеальную защитницу Эмиль использовал все доступные средства. В его лаборатории в подвале особняка с волками побывали и монстры и беглые преступники, которых никто не будет искать. Он никогда не говорил, кто сегодня на него нападет.

Сейчас я понимаю, почему ничего не получалось, почему меня несколько раз серьезно ранили натравленные архимагом подонки и чудовища. Я была слишком слаба, неопытна, а опыт в работе мага эха — главное. Опыт и добрая воля, иначе эхо намеренно искажает прошлое.

А с доброй волей у меня были огромные проблемы. Вначале я верила, что помогаю архимагу, — подростка, которому не могут сказать правду родители, легко убедить. После нескольких травм я начала бояться Эмиля и его особняка. Я не хотела учиться отбивать магией удары. Понимала, что сил на полноценную защиту не хватит. На нападение, впрочем, тоже.

Однажды проверила.

Я не хотела идти в подвал, спряталась под лестницей. Эмиль быстро меня нашел — услышал тихие всхлипы. Попытался вытащить меня наружу, я ударила — и узнала, что моей магии хватает ровно на два удара. Я оглушила архимага и даже сбежала. Он догнал. Не наказал меня, досталось родителям. Больше я не пыталась с ним воевать. Тогда я не знала, что меня ждет, — смерть мамы и настоящий кошмар, по сравнению с которым тренировки казались детским лепетом.

Сдержав полный тоски тяжелый вздох, я напомнила себе об обещании отомстить Эмилю. Как? Я не знала. Но шантажа среди моих методов точно не будет. Никогда. Хотелось найти способ доказать, что ужасы, творившиеся в его особняке двадцать лет назад, не плод моего воображения. Сомневаюсь, что архимаг отказался от своих экспериментов. Возможно, свернул их на время. Потому что никаких фениксов рядом с ним не было. Что ж, у меня много времени.

А пока нужно съездить домой к поспешно уволившейся секретарше, спросить про Миссу, в идеале — проследить, чем занимается эссир Зосли.

Но сейчас я разве только про девочку могу узнать, и то Иден вряд ли будет в восторге, если снова вернусь к этой теме. Он четко дал понять, что у меня нет повода для беспокойства, а на языке мужчин это значит «тема закрыта, я об этом слышать не хочу». Придется отложить разговор на несколько дней. А за это время может подвернуться удобный случай.

Пока же я, как и планировала, собиралась провести приятный вечер.