Секретарь старшего принца 8

— Желаете ли вы, чтобы она сняла ментальный амулет? — предельно вежливый вопрос, подтверждающий моё предположение о бессмысленности маски перед этой часто встречавшей меня женщиной.

— Нет, — отвечаю я. — Пусть её память и мысли будут защищены, оставьте только эмоции.

— А может, меня закажешь? — дышит позади меня нетвёрдо стоящий на ногах посетитель.

— Только в качестве манекена для избиения, — сообщаю я.

— Х-м…

Ещё одна девушка выходит из двери, в закрытом виде сливающейся с расписанной золотом стеной, и направляется к стоящему на пороге мужчине, а меня жестом приглашают подняться на второй этаж.

И я поднимаюсь. По изученным до мелочей ступеням. Иду по коридору, тишина в котором поддерживается заглушающими чарами на апартаментах. Воздух пропитан желанием и пресыщенностью, звенит от чувственных флюидов. Благовония для возбуждения разных существ смешиваются, создавая непередаваемую композицию из запахов. Остро не хватает корицы.

Взмахом руки я открываю нужные двери, выпуская в коридор звук журчащей воды и щебет птиц в посеребрённых клетках. Серо-голубая комната ничуть не изменилась. На стене — живая картина с великолепным водопадом.

Помедлив, прохожу вглубь помещения и почти падаю на рассыпанные по полу подушки. В открытую дверь проникают глухие голоса — того пьяного посетителя устраивают на этом же этаже, но ближе к лестнице.

Две девушки в полупрозрачных одеяниях вносят столик с серебряными кубками, бутылкой вина и фруктами.

Как же всё здесь знакомо.

— Ещё бутылку драконьего, — приказываю я. — И Лиринии принесите вино, которое она любит.

— Желаете кого-нибудь ещё? — мягкий, предельно вежливый вопрос.

Дариона. Но он в прейскурант борделя не входит.

— Нет, Лиринии достаточно, — отзываюсь я.

По потолку надо мной плывут искусственные, но словно настоящие облака. Всё здесь искусственное, но будто настоящее.

Лириния входит бесшумно. Её мягкие эмоции — словно целебный бальзам, избавляющий от раздражения и цинизма. Они наполняют всё пространство комнаты. Двери за Лиринией тихо смыкаются. Я приподнимаюсь на локтях. И Лириния сразу же понимает, что надо делать: она опускается на пол рядом со мной, и я укладываю голову ей на колени — округлые и мягкие, как вся она. Нежные пальчики накрывают мои волосы, скользят по ним, освобождая из тисков создавшего причёску заклинания.

Спокойствие, умиротворение, нежность в каждом касании, в каждой эмоции, в облике и взгляде… Лириния как всегда хороша.

Первая бутылка пылающего драконьего вина опустела, вторая — начата. А мне не легче. Алкоголь огнём катится по венам, щиплет и жжёт язык, требуя высказать всё, что накопилось. Ругаться. Жаловаться. Словами. Как совершенно обычное существо.

И может быть даже плакать. Выть. Биться головой об стену — что угодно, лишь бы избавиться от накатывающей невыносимой тоски, жалости к себе, обиды, просто эмоций.

Нежные поглаживания Лиринии по волосам, весь покой её эмоций не способны заглушить и исправить, подавить, смягчить бушующую в душе бурю.

Вторая бутылка вина уже в деле, а я по-прежнему не могу заглушить эмоции. Сколько мне понадобится выпивки? Четыре бутылки? Шесть? Десять? Как ещё справиться с чувствами, которые будто разворотили грудь, превратив её в бездонную бездну, и никаких моих сил не хватает их объять, привести в приемлемое состояние, классифицировать.

— Просто какой-то ужасающе бессмысленный комок эмоций, — сообщаю я Лиринии, держащей на коленях мою голову.

Почему я раньше не осознавала, что это очень похоже на то, как я держала на коленях голову Халэнна за мгновения до его смерти?

Ведь похоже. Просто разум отказывался это принимать. А теперь увидел, осознал.

— Я умираю, — алкоголь дёргает за язык.

Разум хочет молчать, но этот пьяный язык желает шевелиться. И в лёгких теперь тесно, они стремятся вытолкнуть воздух, чтобы вместе с языком производить на свет слова, слова, слова…

А на потолке плывут нарисованные облака. Совсем-совсем как настоящие, даже форму в движении меняют. Такие же почти настоящие, как журчащий на стене водопад.

Тук-тук.

Поют птицы. Они здесь всегда поют, хотя в природе не занимаются этим со столь самозабвенным постоянством.

Тук-тук.

Мне приходилось молчать, птицам приходится петь.

Тук-тук…

Морщусь от надоедливого стука.

— Госпожа, — мягко шепчет Лириния. — Это не служащие стучат. Это…

— И тут меня достали, — вздыхаю я.

Стук повторяется громче, и на этот раз двери раскрываются, хотя разрешение я не даю. Запрокидываю голову, чтобы рассмотреть дверь.

Две фигуры в длинных плащах видятся мне вверх ногами, слегка неясны в помутневшем от вина зрении, но даже так разбираю, что одна высокая и явно мужская, а другая миниатюрная женская, но что-то в её позе неправильное. Словно и не женская она, а тоже мужская. Без платья?

Оба посетителя в золотых масках.

И не бросаются меня атаковать, а жаль, драка была бы кстати. Встреча с Неспящими, например.

Но эти двое в масках лишь проходят внутрь. Мужчина — неуверенно. Женщина — решительно. Она останавливается надо мной и смотрит сверху.

Я покачиваю бутылку с вином: