Секретарь старшего принца 8

— Либо присоединяйтесь, либо уходите. Просто смотреть не надо.

Маска женщины развеивается, открывая лицо Ланабет.

— В моём мире так не страдают, — сообщает она и устраивается на подушках. — Всё же хорошо, когда мужчины просто слуги. Проще.

Рядом с ней неуверенно присаживается император Карит и тоже развеивает маску. Выражение его лица сейчас очень напоминает Элора, и я перевожу взгляд на потолок. Телекинезом вытягиваю из бутылки полыхающую струйку вина и направляю себе в рот. Пара глотков поможет мне пережить этот разговор. Надеюсь.

— Кхм, — неуверенно прочищает горло император и взмахивает рукой. Лириния едва уловимо вздрагивает, моргает, но больше ничего не делает, лишь гладит меня по волосам. На вид с ней всё в порядке. Неужели просто наложили ей на голову заглушающие чары, чтобы не подслушивала? Все Аранские такому заклинанию обучились с моим появлением в их семье? Хотя, я же не единственный серебряный дракон, скорее всего, это одно из родовых заклинаний против управления голосом. Император вздыхает. — Элор примчался к нам просить Валерию найти тебя по связи избранных. Говорил, что ты пропала, в опасности. Но я через метку почувствовал, где ты находишься, и решил, что вряд ли тебя похитили, чтобы сводить в бордель. В общем, Валерия не будет помогать Элору тебя найти. И я не сказал ему, где ты. Если, конечно, ты не хочешь обратного… — последнее звучит несколько неуверенно.

— Не хочу.

И снова молчание.

Ненавижу его.

— Что у вас случилось? — тихо спрашивает император.

Вопросы тоже ненавижу.

— Вы же избранные, — нервно взывает он.

— Вы прекрасно знаете, как Элор относится к менталистам. — Мой взгляд сосредоточен на плывущих по потолку облаках. — Прекрасно всё знаете.

— Но ты же его избранная! — в голосе императора и недоумение, и возмущение.

Полное и абсолютное непонимание.

И он тоже ничего не понимает. Вздохнув, я позволяю так мечтающему о шевелении языку шевелиться:

— Знаете, я устала. Просто невыносимо устала от взглядов Элора, как будто он ждёт от меня удара. От его нескрываемого презрения к менталистам. От его… такого явного неприятия, как будто я не его избранная, а… а… какой-то мерзкий червь, по ошибке судьбы перепачкавший его белые шёлковые простыни и обгадивший любимые сокровища. Устала, что он словно делает мне одолжение, разрешая использовать мои способности для нашей же пользы, для защиты данного нам королевства. Устала от того, что он постоянно меня проверяет, задаётся вопросом, а не желаю ли я всех вокруг ментально переделать. Словно это такое лёгкое дело, словно я сплю и вижу, как всех вокруг перекроить. Устала от постоянного напряжения. И этого безмолвного осуждения, словно каждый мой шаг — неправильный. Любой мой шаг. Само моё существование.

Жгучие слёзы наворачиваются так внезапно и сильно, что я не успеваю их остановить. Две влажные дорожки пересекают мои виски, и я накрываю глаза предплечьем, чтобы скрыть это глупое проявление слабости и жалости к себе.

— Мне с детства говорили, что я лучшая. Что мои способности — это… прекрасно. Что я могу гордиться ими, это самое великое из всех магических проявлений. Мне говорили, что другие могут завидовать этому и бояться, меня к этому готовили. И я была готова терпеть страх хоть целого мира. Я бы смогла, будь всё так с самого начала. Но я знаю другое. Знаю, каким Элор бывает, когда не боится, не презирает, не ждёт удара. Я знаю… — голос дрожит, и я сглатываю, возвращая ему относительную твёрдость. — Эта разница невыносима. Между тем, каким он был, и тем, какой Элор сейчас, разница просто невыносима.

Как-то путано получается, без предыстории не понять… и плевать. Приподнявшись, я впиваюсь в горлышко бутылки и пью, пью огненное драконье вино в нелепой надежде, что оно полностью избавит меня от ощущений.

Двери открываются.

— Уйдите, — голос Элора глух.

Не допивай я последние глотки, подавилась бы, а так просто нервно сглатываю и падаю на колени к Лиринии, снова закрываю глаза предплечьем. Видеть не хочу. Слышать не хочу. Ничего не хочу.

— Элор, мне кажется, тебе… — мягко начинает император, но тот резко его перебивает:

— Я всё слышал. Уйдите.

— Ещё вина! — машу я свободной рукой. — Закажите ещё вина. Покрепче и побольше.

— Закажу, — обещает Ланабет.

Судя по шелесту плаща, она поднимается первой. За ней следует и император. В дверях останавливается:

— А как ты узнал?..

— Не скажу, — по-прежнему глухо отвечает Элор. — Вдруг ты ещё раз решишь скрывать от меня мою избранную.

Снова чувствую на себе его прожигающий взгляд. Даже сквозь алкогольную анестезию. Может, он воздух подогревает в том месте, куда смотрит?

Какие же глупости в пьяную голову порой приходят.

— Уйди, — требует Элор всё тем же мрачным глухим тоном.

Лириния не уходит, лишь чуть сдвигаются её колени. Наверное, не слышит. Но Элор подходит ближе, и колени подо мной сдвигаются сильнее. Лириния приподнимает мою голову и подсовывает подушку, после чего ускользает.

Но и на этом меня не оставляют в покое: подушку поднимают вместе с моими плечами и вытаскивают её, а я оказываюсь на коленях Элора.