Секретарь старшего принца 8

Элор прижимается губами между лопатками. Ткань всё ещё трещит, разрываемая по всей длине спинки, а Элор уже целует. Его руки уверенно и властно скользят по моей коже. Когти проникают под рукава — и новые рывки освобождают меня и от этой части одежды. А Элор целует. Целует мою спину с неистовостью умирающего от жажды существа, припавшего к потоку чистой воды.

Эти поцелуи совсем не похожи на те, которыми он награждал Сирин Ларн.

Это поцелуи безумия.

Именно их мне не хватало семь с половиной лет назад, когда меня только начинала жечь брачная магия.

Они есть сейчас.

Судорожные прикосновения. Поцелуи. Укусы в основание шеи. Треск ткани в момент обнажения ягодиц и ног.

Элор замирает, оценивая результат своей разрушительной деятельности.

— Ты великолепна…

И снова — поцелуи: тыльная сторона шеи, плечи, лопатки, ложбинка позвоночника до самого низа. Горячие ладони накрывают мои ягодицы.

А затем — скользят ниже, одна рука пробирается между ног.

— Нет, — твёрдо отказываюсь я, и рука застывает. — Как в тот раз.

Рука отступает, опускается на ложбинку между ягодиц.

Лёгкое щекотное дуновение очищающего заклинания, и Элор наклоняется. Ладони снова на ягодицах, разводят их в стороны, язык скользит по ложбинке, совершает нежный трепетный круг, смачивая, лаская. И это… неожиданно приятно. Нежнее прикосновений пальцев, очень расслабляюще. Мягко-мягко.

Новые непривычные ощущения смущают, но сосредоточенность на них гасит невольное напряжение тела, пробуждает ощущения близкие к тем, что были тогда, когда я была готова принадлежать Элору как угодно и сколько угодно.

Возбуждение, до этого горевшее лишь внизу живота, разливается по всему телу. Я закусываю губу, сдерживая стон. Мышцы расслабляются, и я не спешу снова брать контроль. Просто лежу. Просто изнываю от желания.

Что-то звякает в ванной комнате, и оттуда прикатывается узкая волна. Взвивается, забрасывая на постель флакон с маслом.

Я не думаю.

Не пытаюсь управлять собой.

Расслабившись, я оставляю Элору возможность завершить начатое тогда.

Он нежен. Его смазанные маслом пальцы осторожны в своих мягких касаниях, но не сравнятся с основательно увлажнившим всё языком. Теперь этот язык ласкает поясницу… выступы лопаток… прикушенную у основания шеи кожу, саму шею, ухо.

— Ри… — хриплый стон.

И касание горячей головки.

Чувственно сжимают основание шеи зубы — внизу живота будто взрывается что-то жаркое.

И осторожное проникновение между ягодиц.

Такое же нежное, как в тот раз, только теперь мне нечего бояться.

Будоражащий рык…

Ласкающая грудь рука.

Плавное движение.

Дыхание на ухо.

— Ты моя…

Его движения очень осторожны и неглубоки.

Внутри меня — всё горит.

От желания. От удовлетворения этого желания. От воспоминаний. От того, что сейчас — всё иначе.

Прошлое и настоящее пересекаются, складываются.

Тот Элор столь же осторожный, но отстранённый.

Этот Элор осторожный и не скупящийся на ласки, кусающий меня в основании шеи — совсем как я хотела тогда.

Он кусает.

Он — мой.

Только мой теперь.

Я имею право считать его своим.

Не должна ни с кем делиться.

И, наконец, он ласкает меня, целует, исследует моё тело без малейшего отторжения.

Он со мной.

Вспышка удовольствия пронзает внезапно, проходит судорогой по мышцам, вытягивает меня в струну, не позволяя сдержать тихий стон. Слишком ярко, слишком яростно, ослепительно. Вырвавшиеся крылья лупят постель. И только по стону Элора я осознаю, что и он кончил тоже, и запоздало приходит ощущение его дрожи. Его крылья в судороге сладострастья придавливают мои крылья к меху покрывала.

Отпустив мою грудь, Элор ощупью находит ладонь, переплетает наши пальцы. Ложится на меня и захватывает в плен своих пальцев вторую руку.

Его ноги плотно сжимают мои бёдра. Он всё ещё во мне, всё ещё возбуждён, и мне всё ещё по-глупому, но так изумительно хорошо от того, что у меня теперь будет и такое воспоминание.

Глава 35

Халэнн лежит на моих коленях, покрывая их серебром своих непривычно длинных и светлых волос. Предчувствие смерти рвёт душу. Мертвенно-бледные губы приоткрываются, чтобы выпустить всего одно слово, за которым начнётся самое страшное!

Меня дёргает вверх, прижимая к обнажённой груди. Пахнет корицей с нотками горячего металла. Эти руки, запах. Сильные объятия.

— Проснись! — отчаянное и нежное. — Ри!

Перед тем, как сильнее обнять, Элор укутывает меня крыльями.

Рассвет, сейчас наверняка рассвет.

Обычный кошмар, так и не добравшийся до самого ужасного момента.

Темнота спальни.

— Ри, я здесь, я рядом… — этот голос.

Крепкие объятия, которых вроде как быть не должно, но они есть. Несмотря ни на что.

Корица… такая сладкая.

Мягко разгораются светильники, их сияние просачивается под золотые крылья, на лицо Элора, мерцает золотом в его радужках. Опять он смотрит на меня. И через несколько мгновений этого рассматривания на его лице отражается облегчение.

— Ты проснулась. — Наклонившись, он прижимается губами к моему лбу. — Ещё поспим? Или вставать будем?

Моё молчание Элор трактует по-своему: осторожно заваливается на бок и, одно крыло вывернув, а вторым продолжая меня прикрывать, натягивает на меня край покрывала.