Секретарь старшего принца 8

То, как Элор готовит мясо, его движения, ароматы — всё это завораживает.

Не просто так, ох не просто так в брачные игры входит добыча еды, её приготовление и кормление. Даже есть не обязательно — наблюдение за процессом увлекает.

А если ещё проследить, как перед этим дракон охотится: как парит в небе, а потом пикирует на добычу, в стремительном рывке подхватывая бегущее по земле животное и поднимаясь с ним так легко, словно то ничего не весит…

И при этом надо сработать чётко: либо сразу перерезать глотку, чтобы кровь стекла до полной остановки сердца, либо нести достаточно осторожно, чтобы животное не умерло до приземления и правильного умерщвления.

Как-то даже любопытно, какой вариант охоты предпочтёт Элор…

На мясо Элор не скупился, подносит мне тарелку с горой излучающих жар и безумные ароматы стейков. Пытается спрятать довольную улыбку, но глаза блестят, уголки губ постоянно дёргаются вверх.

Водрузив тарелку с подношением передо мной, Элор отходит к полкам, выбирает там ножи и вилки. Я же рассматриваю мышцы на его спине, проступившие на широких плечах чешуйки, свисающий между лопаток хвост, заканчивающийся игривым рыжим завитком.

Спереди развернувшийся Элор тоже хорош, пусть фартук и прикрывает его мускулистую грудь и живот.

Усевшись на стул рядом со мной, Элор протягивает вилку с ножом.

Довольный…

Он считает это ухаживанием, а моё принятие еды — знаком улучшающихся отношений.

…мне тоже так кажется.

* * *

А вот у входа в подземелье с камерами к нам возвращается почти привычное напряжение.

Сама сумрачная лестница с едва теплящимися светильниками и массивной дверью в темницу навевает мрачные мысли. И настроение портит, несмотря на то, что там, в пыточной, висят мои пленники — Неспящие, которых я заставила сожалеть о содеянном с моей семьёй.

Не утешают меня эти обрубки сейчас, когда мы стоим с Элором у двери и молчим, так её и не открывая.

— Нам нужно продумать стратегию общения, — первым заговаривает Элор.

— Да, — соглашаюсь я.

И молча жду продолжения.

Мне очень интересно, как наше взаимодействие представляет Элор, на что готов согласиться, какие ограничения желает поставить.

Я-то всё могу: и переделать сознания герцогов, и совсем их не трогать.

Даже, что удивительно, согласна на оба варианта — слишком хорошо мне сейчас, чтобы спорить или лезть в чужие тайны (у герцогов наверняка полно всякой гадости в голове, как и у всяких приближённых к власти).

Но что думает Элор? Насколько события последних суток изменили его восприятие?

Изменили ли?

— Полагаю, — осторожно начинает Элор. — Их нужно проверить на ментальное воздействие. И раз уж всё равно проверки не избежать — выяснить мотивы их бунта. Думаю, зная это, мы найдём способ наладить взаимодействие. Без переделок.

За последней фразой прячется страх.

Вздохнув, отступаю к массивной двери и прижимаюсь к ней спиной, вминаюсь лопатками в холодный металл обивки:

— Переделывать других существ не так уж просто. Можно, конечно, сделать внушение и вынудить объект некоторое время поступать согласно установке, но если она сильно противоречит убеждениям, неизбежно произойдёт конфликт, и этот конфликт установку постепенно разрушит. И чем сильнее, эмоциональнее и болезненнее конфликт, тем быстрее нарушится установка. Для того, чтобы кого-то переделать, понадобится много времени и сил. Для этого надо будет через память фактически прожить жизнь вместе с объектом, чтобы исправить каждый эпизод, каждую мысль, воспоминание о которой может войти в конфликт с установками и переделанной частью сознания. Эти герцоги были на моём представлении, и по интонациям я поняла, что они от нас далеко не восторге. Для того, чтобы качественно перекроить сознание каждого из них мне понадобится почти месяц постоянной кропотливой и изматывающей работы, ведь их придётся изменять очень сильно.

Надо отдать Элору должное, это объяснение он выдерживает без явных проявлений отвращения, лишь раз перекатывается с носка на пятку. Но я всё равно добавляю почти насмешливо:

— И уж, конечно, я не могу провернуть ничего подобного, пока мы с ними разговариваем. Поставить несколько непродолжительных внушений или скорректировать несколько воспоминаний — вполне. Но не переделать сознание.

— Ты уже делала нечто подобное? Меняла сознание? — Элор буквально впивается в меня взглядом.

Отвечать не хочется, но…

— Делала. С Энтарией. Она не хотела жить, воспоминание, которое её мучило, было слишком продолжительным и эмоциональным, чтобы его затереть или заменить чем-то намного более мягким, поэтому мне пришлось скорректировать её восприятие ситуации, и это повлекло изменения в личности. Не слишком удачные, на мой взгляд, но она жива. И пусть она так и не полюбила сына, не смогла восстановить отношения с сестрой, у неё есть шанс наладить свою жизнь. И корректировки я вносила годами.

— А моё отношение к менталистам ты сможешь изменить так, что я этого не замечу?

Вот зачем, зачем он это спрашивает?

И теперь я во все глаза смотрю на него, пытаясь оценить последствия любого из вариантов ответа.

Не нравятся мне эти варианты.