Секретные операции царских спецслужб. 1877-1917 гг.

По возвращении своем в Москву Малиновский доложил начальнику охранного отделения о намерении Центрального Комитета партии провести его в Думу. Департамент полиции ухватился за эту мысль и, доложив министру внутренних дел, решил оказать, со своей стороны, содействие к проведению Малиновского в Думу. Таким образом он и прошел в Думу. Будучи уже избранным в члены Думы, Малиновский в конце октября 1912 г. ездил по поручению Ленина в село Зуево (на границе Владимирской губернии) под вымышленным именем Эйвальда пригласить депутата от рабочих Самойлова на конгресс в Краков. Состоя членом Думы, Малиновский произносил речи, частью составленные им самим, частью Лениным, Зиновьевым и другими лицами. Но раньше произнесения речи корректировались директором Департамента полиции. Таким образом, происходила какая-то игра между Лениным и департаментом, причем роль последнего была чисто провокаторская, тогда как Ленин и не подозревал, что Малиновский служит в охранке. Когда он, по моему настоянию, оставил Думу и уехал за границу, то в печати за границей распространились слухи о настоящей роли Малиновского. Приехав в Австрию, он явился к Ленину, и, несмотря на противоречивые объявления причин своего ухода из Думы, он был оправдан партийным судом, а появившиеся в печати и в обществе слухи о провокаторстве Малиновского были опровержены самим Лениным»[86].

Замечу, что Малиновский регулярно передавал письма Ленина, Крупской и других лидеров большевиков в Департамент полиции. Так, 26 июня 1912 г. полковник Заварзин доносил из Москвы: «Имею честь представить Вашему превосходительству копию дешифрованного химического текста письма, полученного секретным сотрудником вверенного мне отделения “Портным” от лидера большевиков Ленина»[87]

.

Малиновский передал в Департамент полиции архив фракции Госдумы от РСДРП. Там посмотрели, пересняли и вернули в целости и сохранности. До конца 1912 г. Малиновский написал 157 донесений в Департамент полиции.

Официальных материалов о деятельности Малиновского нет в открытой литературе. Видимо, большинство документов, связанных с его деятельностью, хранятся в секретных фондах архивов. Поэтому приходится пользоваться воспоминаниями. Так, А. Шаповал в своей книге «В изгнании» (М., Госиздат, 1927) писал: «Малиновскому удалось обмануть партийную комиссию и самого Ленина. С необыкновенной ловкостью Малиновский сумел представить обвинение против него как меньшевистскую интригу. После реабилитации Малиновскому было в Париже устроено торжественное публичное заседание. Речь Малиновского, говорившего об условиях работы в Государственной думе, дышала такой искренностью, что у меня не могло явиться и тени сомнения в его преданности интересам партии».

Большевик Алексей Рогожин, в 1930-х гг. оказавшийся в эмиграции, писал, что в Париже действовала особая комиссия по расследованию провокации в России, и эта «комиссия состояла из… трех провокаторов, а именно: Малиновского, Черномазова и Житомирского. Малиновский от имени комиссии ходил к Бурцеву и добивался от него связей в Петербурге для борьбы с охранкой. Кажется, Бурцев, хоть и не веривший вполне в предательство Малиновского, в информации и связях ему все же отказал. В начале Первой мировой войны появилось известие в печати, что Малиновский был на фронте и погиб там смертью славных. Ленин, реабилитировавший его в Праге, счел нужным напечатать в своем женевском “Социал-демократе” (№ 33 от 1 ноября 1914 г.) некролог Малиновскому, и в этом некрологе, вопреки всеобщему убеждению в провокаторстве Малиновского, написал:

“Малиновский был политически честным человеком, и легенда о его провокации создана сознательными клеветниками… Мы обязаны… уберечь его память от злостной клеветы, очистить его имя и его честь от позорящих наветов”.

Когда довольно скоро обнаружилось, что Малиновский не убит, а находится в немецком плену, Ленин вступил с ним в оживленные отношения. Мы имеем об этом весьма интересную справку:

“Как видно из писем Ленина, имеющихся в деле Верховного трибунала о Малиновском, Малиновский находился в личной переписке с Лениным, Зиновьевым и Крупской, выполняя партийные поручения по ведению большевистской пропаганды среди военнопленных” (см. Письма П. Аксельрода и Ю. Мартова. Берлин, с. 292).

Любопытно, что как раз накануне февральской революции, а именно в женевском “Социал-демократе” (№ 58 от 31 января 1917 г.) Ленин счел нужным вновь заняться делом Малиновского и вновь подтвердить его реабилитацию. Ленин писал:

“Комиссия допросила ряд свидетелей и самого Малиновского, собрала письменные показания целого ряда товарищей, составивших много сот страниц, установила неприглядную роль определенных лиц в распространении неверных слухов. Комиссия пришла к единогласному убеждению, что обвинения в провокации абсолютно вздорны”»[88].

А теперь вновь дадим слово генералу Джунковскому: