Секретные задания

Когда мы направились к летному полю, я увидел, что винты «Юнкерса-52» начали медленно вращаться. «Какой комфорт, – успел подумать я, – этот огромный самолет для меня одного!» В последний момент я вспомнил, что забыл сказать главное.

– Надо, чтобы я мог с вами связаться в любой момент! – крикнул я Радлю. – Как только я узнаю, о чем идет речь, я вам позвоню. Две роты пусть находятся в полной боевой готовности! Это главное!

Самолет взлетел, развернулся и начал набирать высоту. Я снова принялся гадать. Что меня ждет в Ставке фюрера? С кем я встречусь? Чем больше я размышлял, тем меньше понимал. В конце концов я прекратил попытки разрешить эту загадку и принялся рассматривать самолет, в котором был единственным пассажиром. Прямо перед своим креслом я обнаружил небольшой шкафчик с напитками. Набравшись наглости, я через приоткрытую дверь спросил у летчиков, имеет ли право пассажир пользоваться его содержимым. Двух рюмок коньяка оказалось достаточно, чтобы успокоить мои нервы, и я смог с высоты полюбоваться живописными видами земли, над которой мы пролетали.

Вскоре мы пересекли Одер, и под нами поплыла зеленая шахматная доска Новых территорий в чередовании лесов и полей. Мне любопытно было, где мы приземлимся, – ведь до сих пор я не знал о Ставке фюрера, как и большинство смертных, больше того, что она расположена в Восточной Пруссии и носит кодовое название «Волчье логово». К счастью, мой адъютант позаботился обо всем и положил в мой портфель карту Германии, по которой я мог проследить наш маршрут. Через полтора часа после взлета с берлинского аэродрома мы пролетели, на высоте километра, над городом Шнейдемюль, затем пилот, в кабину которого я к тому времени перебрался, показал мне пальцем внизу зеркало большого озера и перекресток железных дорог Варшава – Данциг и Инстенбург – Познань. Железнодорожные пути выделялись на земле с ясностью геометрического чертежа, и я подумал, какую прекрасную цель представляет этот перекресток железных дорог для авиации противника. Через секунду эта мысль разозлила меня. Я переживаю прекрасный час, мощный самолет несет меня в волшебно сияющем небе над прекрасной страной, а я не могу забыть хотя бы на минуту об этой проклятой войне!

За нашей спиной солнце все больше клонилось к горизонту. Постепенно самолет снизился до высоты 300 метров. Пейзаж внизу начал меняться, превращаясь в плоскую равнину, перерезанную многочисленными речушками и испещренную пятнами озер. Я бросил взгляд на карту и понял, что, пролетев почти 500 километров, мы оказались над Мазурскими болотами. В этих местах, под Танненбергом, в начале Первой мировой войны старый Гинденбург нанес жестокое поражение русским войскам. С радостью и гордостью я подумал, что сегодня фронт находится далеко на востоке, где-то под Смоленском, за сотни километров от границ Германии.

Самолет начал снижаться по широкой спирали. В неясном свете сумерек я различил на берегу озера большой аэродром. «Юнкерс» еще опустился, коснулся колесами земли и, пробежав по бетонной дорожке посадочной полосы, остановился. Перед бараком, маскировавшим здание аэродромных служб, меня ждал «мерседес».

– Капитан Скорцени? – осведомился унтер-офицер. – У меня приказ немедленно доставить вас в Ставку.

По прекрасной дороге, проложенной через лес, мы вскоре достигли первого пояса безопасности – охраняемого шлагбаума. Унтер-офицер передал мне пропуск, который я должен был предъявить вместе с личными документами офицеру поста. Он записал мое имя в журнал, я расписался, шлагбаум поднялся, и мы снова поехали. Теперь дорога стала немного уже. Мы пересекли березовый лес, переехали через железнодорожные пути и достигли второго поста. Снова проверка документов. Я вышел из машины, офицер опять записал мое имя, потом попросил подождать и стал звонить по телефону. Положив трубку, он спросил, знаю ли я, кто меня вызывает. Я, естественно, чувствуя себя неловко, ответил, что не имею ни малейшего понятия.

– Вас вызвал Главный штаб Ставки фюрера, которая расположена в Чайном домике, – сказал тогда он мне, явно находясь под впечатлением того, что услышал с другого конца провода от своего собеседника.

Я же не знал, что и подумать. Даже это уточнение ничего мне не говорило. Какого черта мне делать в Главном штабе фюрера? Озадаченный и изрядно заинтригованный, я снова сел в машину.

Через несколько метров мы проехали нечто вроде портала – единственного входа на обширную территорию, окруженную высоким забором из колючей проволоки. Можно было подумать, что мы оказались в старинном парке, обустроенном с большим вкусом, с березовыми рощами, прорезанными капризно переплетающимися тропинками. Вскоре я смог различить несколько строений, на первый взгляд расположенных без всякого порядка. На крышах некоторых строений росла трава и даже небольшие деревца. Над другими зданиями и над подъездными дорогами была натянута маскировочная сеть, скрывавшая Ставку от вражеской авиации. С воздуха местность должна была казаться, вероятно, заросшей лесом и необитаемой.