Секретный рейс

— Не очень, — слабым голосом ответила Сара. — Я только с камерами работаю и с жучками. В этом роде.

— A-а. Ну ладно. — Дженна отвела взгляд и закрыла глаза. — Я тоже не умею.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СМЕЕТСЯ

Приходилось признаться, что это произвело на него впечатление. Разумеется, и взбесило тоже — он был страшно недоволен собой, тем, что не сумел это предвидеть, и все же чувствовал невольное тайное восхищение: сумел же экипаж «Кейко» так ловко провести европейскую полицию. На такое способны только люди, которые понимают, что загнаны в угол, и ставят на карту все, что у них есть. Сам он игроком не был никогда. Не видел никакого смысла в том, чтобы полагаться на удачу.

Поэтому он и бросился бежать сразу, как только стало ясно, что дело обернулось не так, как планировал его наниматель. Он был готов к тому, что его наниматель не всезнающ, и все обычное снаряжение с собой прихватил, как всегда. Европейская группа огневой поддержки из пяти человек, с которой он столкнулся, когда убегал, ждала, вероятно, что на нее выскочат перепуганные, удирающие в беспорядке бандиты, а не лучший киллер галактики со светошумовой гранатой военного образца со вставленным запалом. Секундное замешательство после взрыва стоило им жизней. Жаль, конечно, но если бы они всерьез боялись смерти, то не пошли бы в армию.

Может быть, конечно, они шли туда уничтожать врагов государства с боевым оружием в руках, а про себя думали, что они какие–то особенные, заговоренные. Он коротко качнул головой: что за нелепая мысль. В школе к физике он был, мягко говоря, равнодушен, но, насколько он знал, смерть во вселенной — величина постоянная, вроде гравитации. Если уж ставишь себя в такое положение, когда риск смерти повышен, так не стоит удивляться, если она найдет тебя раньше, чем других. Это все равно что прыгнуть со скалы на планете с сильной гравитацией и удивляться, когда ударишься о землю. Разумеется, карьера киллера тоже может привести к преждевременной смерти, но у киллера есть то преимущество, что он не носит формы и не встречает противника лицом к лицу.

Не считая особых случаев.

Вход в коллектор он отыскал сразу же, как только ликвидировал группу огневой поддержки, пошел дальше по плану в датападе и выбрался наверх через люк в жилом районе. Может быть, в конце концов европейская полиция и догадается, куда он скрылся, хотя первый люк он заклеил за собой световыми полосками. Ему нужно лишь немного времени и какое–никакое укрытие. Потом след оборвется, и им останется только просматривать записи со всех камер подряд и ждать, где он объявится.

Шансы, что кто–то зайдет в котельную за это короткое время, были минимальные, но на всякий случай он держал «звездную пушку» под рукой, когда доставал свое дорожное зеркало. Это была полоска серебристой ткани, шесть футов в длину, три в ширину, с липучками на концах, которыми он и приклеил ее к стене. При нажатии на кнопку активации ткань туго натянулась, превратившись в почти идеальную отражающую поверхность. Зеркало было задумано как компактный аксессуар для путешественников, которым непременно нужно рассмотреть себя в полный рост в новом наряде, но ему оно необходимо для другого. Он быстро снял всю одежду, встал перед зеркалом и сосредоточился.

Электат на лице — скалящийся череп, визитную карточку Человека, который смеется, — он отключил, как только забрался в коллектор. Его узнавали именно по этой примете, и в других местах без нее на него никто не обратил бы внимания. Но здесь, в этом богатом европейском мире, с его новейшими технологиями сканирования лиц, нужно действовать осторожнее. Он знал, что активированный электат сбивает с толку сканеры, но ведь рано или поздно они его выследят без татуировки.

Пора начинать новую игру.

Его кожа стала менять вид: он включил другую татуировку, покрывавшую все тело, от макушки до пят, до последней складки, от век до паха. Процесс ее нанесения был болезненным и занял гораздо больше времени, чем ему бы хотелось, даже с помощью татуировальных аппаратов. Все равно оставались еще кое–какие чувствительные места, с которыми пришлось работать вручную. И денег это стоило немалых. Правда, мастера он вскоре убил, но после того, как с ним расплатился. Человек, в конце концов, сделал свою работу качественно, а ему, может быть, семью кормить надо. Но он никак не мог допустить, чтобы хоть слово об этом просочилось наружу. Вся галактика знала Маркуса Холла, Человека, который смеется, главным образом по скалящемуся черепу, но знала и то, что он темнокожий.

Когда электат активировался полностью, из зеркала на него смотрел человек с кожей цвета кофе с молоком. Он повернулся кругом, осмотрел себя со всех сторон, желая убедиться, что краски нигде не выцвели — нет, оттенок был ровный. Это, конечно, хорошо, но кто знает, не опознает ли его сканер и со светлой кожей.