Секретный сотрудник

Вспомнив сейчас этот разговор, Кузниц подумал, что старик, наверное, был прав и что действительно пора подумать о том, чтобы сменить профессию — в этой достиг он уже того самого предела, за которым ничего нового не может быть и интересного тоже.

Очень не хотелось ему сейчас садиться в кабину и переводить давно опротивевшие речи, в которых время всегда «непростое», а решения «судьбоносные». Перерос он и эти речи и произносивших их ораторов, перерос, как перерос когда-то армию с ее молодежной романтикой. Пора было подумать о чем-нибудь своем — не так уж он любит деньги, чтобы ради них жертвовать своей индивидуальностью. Только чем заняться — вот вопрос.

Однако в этих своих размышлениях упустил он как-то из виду, что он еще и сотрудник International Anti-terrorist Organization, а такие организации ой как не любят, чтобы о них забывали. Вот IAO и не замедлила о себе напомнить неожиданным и странным образом, и особенно странным показалось ему то, что ее посланником и вестником был человек по фамилии Бродский.

Кузниц даже дара речи лишился на какое-то время, когда в перерыве отделился от толпы пивших кофе участников молодой человек, подошел к нему мелкими шажками и сказал:

— Бродский Михаил Юрьевич, Казахстан. Нам надо поговорить.

«Вот тебе и знак — мало того что Бродский, так еще и Михаил Юрьевич, как Лермонтов, а Казахстан тут при чем?» — подумал Кузниц и наконец спросил:

— О чем поговорить?

— Есть тема, — многозначительно помолчав, ответил Бродский. Кузниц тоже решил многозначительно помолчать, и они молча стали разглядывать друг друга.

Бродского Кузниц сразу мысленно назвал «мелкий бес» — правильные, но мелкие черты лица, низкорослый, маленькие ручки, находящиеся в беспрерывном движении — то в карманы засунет, то потрет одна о другую, маленькие ноги в лакированных туфлях — он все время притопывал то одной, то другой ножкой. В общем, сразу не понравился ему этот Бродский, и он спросил неприветливо:

— А что за тема? Вы не могли бы поконкретней?

— Аб… — ответил Бродский, и вдруг глаза его расширились, он страшно побледнел и махнул рукой куда-то за спину Кузница.

Кузниц обернулся и увидел, как огромное цельное стекло выходившего на Босфор окна у него за спиной вдруг покрылось мелкими трещинами и рухнуло, как ему показалось, в неожиданно наступившей абсолютной тишине. Тут же раздался гулкий удар грома, потом второй и третий, пол под ногами содрогнулся, и в комнату влетели тысячи осколков.

Каким-то чудом ни один осколок не попал в Кузница, но стоявший перед ним Бродский схватился обеими руками за шею, согнулся и упал на пол ему под ноги. Вокруг поднялся крик, люди метались по комнате, налетая на Кузница, но он не двигался с места, в оцепенении наблюдая, как вокруг лежащего на полу Бродского натекает темно-красная лужа.

Вдруг кто-то грубо отпихнул его в сторону, и он узнал турецкого спецназовца, охранявшего Центр. Тот упал на колени возле Бродского, отнял его руки от шеи, поднял одной рукой его голову, а другой нащупал и зажал пальцем артерию на шее.

— Ambulance! — крикнул он Кузницу. — Tell Vuslat to call the ambulance![68]

От толчка спецназовца Кузниц очнулся и на дрожащих ногах стал пробираться в кабинет Вуслат, расталкивая выбежавших в коридор участников семинара и сотрудников Центра. Протолкнувшись наконец в кабинет, он крикнул:

— Call the ambulance!

Ему ответил Ариель, которого он почему-то никак не ожидал увидеть здесь, в кабинете:

— Успокойся, уже вызвали.

Они с Хосе сидели на стульях возле стола Вуслат, которая быстро говорила с кем-то по телефону по-турецки. У Хосе одна рука была обмотана платком.

— Задело? — спросил его Кузниц.

— Ерунда, — ответил Хосе и поморщился.

— А что это было? Теракт?

— Скорее всего, — сказал Ариель, — Вуслат сейчас выясняет. А грохнуло вон там, — он показал в окно на противоположный берег залива Золотой Рог, где поднимались два столба черного дыма, — где-то в Бей-Оглу, около нашей гостиницы.

— Ага, — Кузниц еще плохо воспринимал происходящее, но военная выучка сказалась и он предложил, — пошли к участникам, посмотрим, может, ранен кто и помощь нужна.

— Там спецназ, — заметил Хосе, — они свое дело знают.

Но Кузниц все же вышел в коридор. В коридоре все еще была сутолока — все возбужденно говорили, не слушая друг друга, и в толпе участников действительно находилось уже несколько бойцов турецкого спецназа, охранявшего Центр. Они подходили к людям, расспрашивая их о самочувствии. Нескольких, очевидно, раненых осколками, поддерживая под руки, уводили в комнату переговоров, где, как знал Кузниц, было несколько диванов. Туда уже спешил Сумэн с переброшенными через плечо полотенцами и кувшином воды. Кузниц заметил того спецназовца, который помогал Бродскому, подошел к нему и поинтересовался:

— Как там раненый?

— Какой раненый? — спросил спецназовец.

— Ну, тот, которого в шею ранило осколком. Вы ему еще кровотечение остановили.

— А, этот, — ответил спецназовец, — думаю, выживет.

Его увезли в госпиталь на улице Ватан. Вы фамилию его знаете? Можете у них узнать, в каком он состоянии.