Секретов не будет

Вскоре выясняется, что второй химик сделал правильные выводы из критики, телеграммы в редакцию не посылал, а первый химик самочинно использует его имя в своих целях. А этот первый химик в партии не состоит, никакого персонального дела против него, естественно, не возбуждается. Зачем он просил редакцию посылать ходатайство в горком, совсем уж непонятно.

Выясняется и другое. Одновременно со слезными просьбами о помощи, адресованными в редакцию, химик писал злобные кляузы на фельетониста уже по другим адресам.

Спустя год химик неожиданно появляется в редакции:

— Помогайте, граждане! Увольняют с работы. Я был нехорошим, я жаловался на вас зря. Но войдите в мое положение…

Фельетонист входит в положение химика. Он связывается с заместителем министра и просит его не применять к химику таких крайних мер. Заместитель министра обещает разобраться, позвонить на комбинат.

Автор фельетона вешает трубку и говорит своему герою:

— Поезжайте домой, спокойно работайте.

Но химик прямо из редакции отправляется в пять других мест и в каждом оставляет по новой жалобе.

Без малого два года кляузничал химик из Волгодонска. За два года можно защитить кандидатскую диссертацию. Построить большой дом. Написать роман с продолжением. Пройти пешком от Владивостока до Бердичева. За два года наш герой извел пуд бумаги и несколько пузырьков чернил. Все инстанции, которые разбирали жалобы, признали их вздорными. И тогда сутяга решился на самый крайний шаг. Он подал в суд на редакцию и на фельетониста, обвинив их в… оскорблении его чести и достоинства!

И вот автор фельетона встретился со своим героем перед лицом закона в зале народного суда.

— В фельетоне ваша фамилия не названа, — обращается к истцу народный судья. — Вы настаиваете, что это вы?

— Да, настаиваю, — подтверждает истец. — В фельетоне фигурируют химики и совпадают отдельные факты. Мы, химики, действительно гуляли возле гостиницы, и мой приятель познакомился с приезжей дамой Виолеттой, которая сидела на ступеньках…

— А вы лично чем были заняты в это время?

— Я тоже познакомился, но мой приятель все-таки познакомился вперед. Потом он с дамой сидел в кафе «Прохлада», пил вино.

— А вы?

— Я тоже сидел с ними за столиком и пил вино. Мой приятель пригласил даму Виолетту в свой номер в гостинице «Метрополь». Я подумал и тоже пошел с ними.

— Против чего же вы возражаете?

— Вот дальше и начинаются выдумки фельетониста, — возмущается истец. — В фельетоне есть выражение: «В процессе ужина». Да будет вам известно, что никакого ужина не было. Мы просто пили вино и закусывали тремя леденцами, которые случайно оказались в кармане…

— Это уж дело хозяйское, — подает скорбный голос ответчик. — Одни на ужин кушают шашлык по-карски, другие съедают по маслине, третьи, как это было в вашей компании, предпочитают вино с леденцами.

— Но самое главное, — возмущается химик, — в фельетоне сказано, что я подрался со своим товарищем. Я заявляю: это ложь!

Судья обращается к тексту:

— Здесь написано так: «В процессе ужина химики повздорили, подрались». А с кем подрались, не говорится.

— Все равно автор подразумевает, что я подрался с приятелем.

— Есть ли у вас еще претензии к тексту?

— Да, есть. Меня уволили с работы.

— А вы сейчас работаете?

— Да, работаю.

Тут же выясняется, что истец никак не ущемлен материально. Раньше он получал 180 рублей в месяц, сейчас — 220…

Выслушав объяснения истца и ответчика, а также представителя редакции, суд вынес решение:

«В иске к редакции об опровержении ложных сведений, содержащихся в фельетоне «Прощальный карамболь», отказать».

Поскольку это дело получило теперь такую широкую судебную огласку (и не по моей вине), то мне уже никак не удастся в дальнейшем скрывать имя моего героя. Лицом, добивавшимся сатисфакции, является Петр Иванович Мартюшов. Дабы избежать последующих административных и судебных разбирательств и отвести от Петра Ивановича возможные подозрения в нетоварищеском поступке, что его особенно мучает и тяготит, я считаю своим долгом внести ясность: Петр Иванович Мартюшов в гостинице «Метрополь» со своим приятелем не ссорился. Действуя в рамках истинного джентльменства, он подрался с приглашенной дамой Виолеттой.

1968 г.

О ТОМ, КАК ДЕЛАЕТСЯ «Н.Р.С.»

На днях в своем почтовом ящике я обнаружил конверт со штемпелем Нью-Йорка. Из этого города я письма получаю чрезвычайно редко, а если говорить точнее, то не получаю совсем. Я тотчас же вскрыл конверт и увидел газету и записку, исполненную от руки. Как бы упреждая мое удивление, неизвестный корреспондент писал: