Секретов не будет

Стоило Андрею закашляться, как его немедленно сажали в самолет и отправляли на южный курорт. Неважно, если в это время шли экзамены: есть ли смысл ради них жертвовать лучшим курортным временем? Понятно, что у Андрея и мысли не возникало о том, что ему самому когда-нибудь придется зарабатывать свой трудовой хлеб. Всю жизнь он собирался проходить в сыновьях своего папы-академика со всеми вытекающими отсюда благами.

Такими же избалованными бездельниками и слюнтяями росли и соседи Андрея по скамье подсудимых.

Как гром среди ясного неба, обрушилось на эти семьи известие о том, что их выхоленные, «воспитанные» сынки на самом деле грабители и убийцы!

— Наш сын невиновен! Он не способен зарезать даже курицу! Это ужасная ошибка! — таковы были первые слова, с которыми родители обратились к следователю.

Они наняли лучших адвокатов и стремились любыми путями смягчить участь своих детей. А мать Александра даже явилась к родителям убитого Эдуарда и предлагала им деньги за то, чтобы они постарались выгородить на суде ее сына.

Толстые папки следствия, многочисленные документы, показания свидетелей обличают не только преступников. Атмосфера преклонения и угодничества, окружавшая юношей в семье, исполнение любых желаний приучили их к мысли, что им все дозволено. Известно, что такими же убеждениями была проникнута дореволюционная так называемая «золотая молодежь»: сынки богатых дворян, фабрикантов, купцов. Родители осужденных не дворяне, не фабриканты и не купцы. Это люди труда, которые не мыслят своей жизни без общественно полезной деятельности. Но уважение к труду и верность этим принципам они не сумели воспитать в детях, считая, что все это придет само собою с годами, а пока, дескать, пусть погуляют и повеселятся. А ведь от праздности, от распущенности до преступления — один шаг.

Если бы разум, о котором говорил Макаренко, присутствовал в системе семейного воспитания юношей, то отец Андрея хотя бы раз потребовал отчета от сына, куда он тратит его деньги. А родители Альберта… Разве ее обязаны они были поинтересоваться, где проводит ночи их сын, с кем и на какие деньги пьет?

Александр прятал дома украденный микроскоп, сказав матери, что ему дали его из института для занятий. Но ведь она сама преподает в вузе и знает, что такие приборы из лаборатории не выносят…

Даже из этих фактов видно, как примитивно понимали родители свой долг воспитателей, считая «неудобным», «неделикатным» вмешиваться в личную жизнь детей, контролировать их поступки. А их сыновья вели двойную жизнь. Одна проходила у них на глазах, другая — в пивных и ресторанах.

Спившиеся молодчики все более и более теряли человеческий облик. Вот что говорили они сами о своих идеалах.

«Все мы любили выпить, — показал на следствии Альберт, — и для этой цели посещали рестораны. Чтобы иметь деньги на пьянство, я украл кольцо…»

Андрей рассказал:

«Посещал рестораны. На это я тратил деньги, которые давали родители, плюс стипендию, плюс деньги, которые я брал тайно у родителей, плюс деньги, которые я выручал от распродажи своей библиотеки».

Андрей был арестован на курорте. Негодяй возмущался, что прервали его отдых. Его везли, чтобы отдать под суд за убийство человека, а он требовал, чтобы в дороге его кормили шоколадом. И недоумевал, когда ему отказывали: «Почему, я ведь хочу купить за свои деньги!» Своими он считал деньги, вырученные от продажи пиджака убитого Эдуарда. А сидя в тюрьме, он просил, чтобы его угощали тортами, славно он присутствовал на именинах у своих родственников.

Непередаваемая мерзость!

…Преступники наказаны по заслугам. Пусть эта история послужит суровым предостережением любителям легкой и беззаботной жизни, тем, кто намеревается всю жизнь прожить тунеядцем. И пусть об этом подумают чересчур любвеобильные родители, кто забывает, что в нашей стране каждый славен своим трудом и от труда каждого зависит его положение в обществе, его место в жизни.

1953 г.

ОТ КАЗЕННОГО КАЛАЧА

Одно время езда по командировкам считалась бедой, граничащей с катастрофой. Даже от вызовов в Москву служивый люд отбояривался, как только мог. Из Главмосхоромстроя на место поступает строжайшее распоряжение командировать трех самых искусных работников. А у самых искусных — сорок отговорок. Вместо того, чтобы укладывать чемоданы, они садятся писать объяснительную записку на высочайшее имя: