Секреты для посвященных

Вячеслав решил взять быка за рога. Правда, это был не ахти какой бык. Скорее, довольно мелкий и жалкий бычок. Святский в натуре не очень-то походил на того легкомысленного ходока по женской части, каким он предстал в воображении Вячеслава из разговора, невольно подслушанного под окном Дома приезжих. Усевшись, Вячеслав задал вопрос:

— Как вы расцениваете то, что произошло в гараже?

— А что там произошло? — встревоженно спросил Святский.

— Как что? Невыход водителей на работу. Забастовка.

— Да какая это забастовка! Так буза, заваруха.

Слово «забастовка» явно пришлось Святскому не по вкусу. Вячеслав, успевший побывать в профкоме, уже был в курсе того, что недавно произошло в леспромхозе. В один из апрельских дней водители автохозяйства, подстрекаемые молодым шофером лесовоза Константином Барыкиным, отказались выйти на линию. Причиной этого небывалого события послужил только что подписанный главным инженером Святским приказ. Он обязывал бухгалтерию вычитать из зарплаты шоферов стоимость перерасходованного горючего. Собственно, сам приказ прошел незамеченным — мало ли начальство бумаг подписывает? Однако первый же денежный вычет вызвал взрыв.

Громче всех выражал свое возмущение Барыкин. С пеной на губах доказывал, что действующие в леспромхозе нормы взяты с потолка. Что хотя износившиеся двигатели жрут бензина в полтора раза больше нормы, вины водителей тут нет. Барыкин призвал товарищей не садиться за руль до тех пор, пока несправедливый приказ не будет отменен. Этим Барыкин не ограничился. Посреди бела дня в нетрезвом состоянии появился под окнами конторы и стал выкрикивать ругательства и угрозы по адресу главного инженера.

ЧП наделало много шума. Тут же прибыли представители райкома, а затем и обкома. Создали комиссию, которая, изучив положение дел, пришла к выводу: да, нормы расхода горючего безнадежно устарели, их следует увеличить. Таким образом, было подтверждено, что водители, опровергавшие нормы, были, по существу, правы. Но вот форма протеста… Невыход на работу… Срыв задания, производственные потери. Хулиганская выходка Барыкина возле здания конторы… Все это было решительно осуждено.

— Ах, вы об этом… — говорит Святский и смотрит на Вячеслава круглыми глазами. — То, что произошло в гараже, — это частный случай. Не сработала инструкция… Мы ее пересмотрели, вот и все.

Он молчит, а потом неожиданно возбуждается. Сжав лежащие на столе кулаки, выпячивает подбородок и угрожающе произносит:

— Но я этого так не оставлю! Нет. Скоро аттестация… Я разослал запросы на прежние места работы наших горлохватов… Вот-вот получим характеристики. Кто-то мутит воду. У меня есть одно подозрение. Но об этом пока рано говорить. Да-да. Рано. А впрочем… Нет-нет! Не сейчас. Потом, — речь его сбивчива и темна.

Вячеслав задал Святскому вопрос на засыпку:

— Скажите, а почему леспромхоз, ранее передовой, скатился вниз? В чем тут причина? Что, тоже ваши враги виноваты?

— На вверенном мне предприятии, — прокашлявшись, солидно начал Святский и осекся… Блуждающий его взгляд достиг светлого прямоугольника окна и замер. Он задумался.

Собственно говоря, предприятие было «вверено» не ему, а директору Курашову, который год назад ушел на повышение. Святский попал как кур в ощип, заманил его сюда Курашов на совершенно другую работу: он должен был заняться проблемой восполнения убыли леса, который прямо-таки варварски сводил леспромхоз. В печати появились статьи на эту тему; все в один голос принялись ругать лесозаготовителей. Надо было реагировать на критику. Вот Курашов и пригласил к себе на работу Святского: он читал в техникуме курс лесоводства.

Получилось так, что Святский шел работать как бы в лесхоз, а попал в леспромхоз. Небольшая вставка «пром» обернулась для него настоящей трагедией: он обязан был уничтожать то, что собирался выращивать и холить, из друга леса, каким он считал себя всю предшествующую переходу в леспромхоз жизнь, он как бы превратился в его заклятого врага. Ему бы бросить все и уйти. Он так и хотел было сделать. Да сил не хватило.

Во-первых, не позволил уйти Курашов, до сих пор продолжавший властно командовать Святским уже из другого, более высокого кресла. А во-вторых, дал слабинку и сам Григорий Трофимович.

Он, похоже, вошел во вкус руководящей работы. Новое положение понравилось ему. Святский изо всех сил старался походить на своего предшественника, который, казалось, был специально рожден, чтобы повелевать людьми. Однако то, что Курашов делал ловко, можно сказать, артистично, Святский — неумело и топорно. Каждое его требование, даже справедливое, почему-то людьми встречалось в штыки, порождало конфликты. Ему бы задуматься, почему так происходит. Он же гнул свое. Слушались Курашова — будут слушаться и его. А не будут, он их в баранин рог…

— На вверенном мне предприятии… — очнувшись, повторил Святский и тут же перебил сам себя вопросом: — А почему, собственно, вы к нам?