– Мне представляется, нам следует немного изменить планы. Настоящая помолвка или нет, но мистер Д'Арси действительно представляет собой некоторое препятствие. Мне вряд ли удастся сыграть изнемогающего от любви претендента, если у нее уже есть один. – Реддинг с самого начала заподозрил, что все пойдет значительно труднее, чем выглядело на первый взгляд. Все, что кажется слишком гладким и простым для того, чтобы быть правдой, как правило, ею не является. Однако цена слишком высока. Если он добьется согласия Анноры, будет обеспечен на всю жизнь! – Я могу ее скомпрометировать, – предложил Реддинг. Какое наслаждение прижать ее к стене, задрать юбки, да еще и на глазах у почтенного общества. Он почти воочию представил себе пленительную картину. – Могу сделать что-нибудь, что поставит под сомнение ее добропорядочность в глазах мистера Д'Арси. Возможно, удастся его убедить, что Аннора совсем не та, за кого себя выдает. – Разделяй и властвуй, что за веселая игра. Любовь или то, что обычно принимают за нее, материя тонкая и легко ускользающая, чувства редко выдерживают проверку на прочность, особенно у молодой неопытной пары.
Физиономию Джорджины осветила жестокая улыбочка.
– А мы тем временем попытаемся осуществить аналогичный маневр в отношении мистера Д'Арси и его репутации в ее глазах. Следует разузнать о нем как можно больше, вдруг он охотится за ее деньгами. Больно будет видеть, если моя дорогая племянница падет жертвой охотника за состоянием, – жеманно заметила она. – Я пошлю письмо в Лондон. Возможно, удастся посеять в ней семена сомнения.
Реддинг кивнул. Со своей стороны он уже успел написать пару строчек кое-кому в столице. Семейство Тиммерман, вероятно, знает толк в интригах, однако им незнаком тот круг людей, у которых можно собрать необходимую информацию,
Глава 15
Она платит ему деньги. Главное, никогда об этом не забывать. Сердце Анноры неожиданно совершило головокружительный прыжок, когда Николас посмотрел на нее, ожидая, чтобы сопровождать в столовую. Ловя на себе подобные взгляды, так просто об этом позабыть, отдаться соблазнительной фантазии, представив, что он принадлежит ей. В черном вечернем костюме он выглядел изумительно. Гладко выбритый подбородок, волосы аккуратно уложены назад. Все в его облике подчеркивало присущую столичному денди безупречность. Сегодня вечером в этой провинциальной гостиной вряд ли удастся встретить более изысканного и элегантного джентльмена.
– Аннора, ты, как всегда, прекрасна. Голубой тебе идет. – Он склонился к ее руке и запечатлел поцелуй, хотя вовсе не был обязан досконально играть эту роль. – Ну что, пойдем посплетничаем с дорогими будущими родственничками? – Он снова взглянул на нее, в голубых глазах плескалось веселье. Видимо, секрет привлекательности, наряду со светской элегантностью, присущее ему очаровательное чувство юмора и отсутствие снобизма. Он вовсе не считал, что благодаря внешности и манерам имеет некое неоспоримое превосходство над окружающими.
– Не думаю, что у нас есть выбор, если не хотим остаться без ужина, – заметила Аннора. – Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня делаешь. Поверь, я ценю это.
Ник склонился к ее уху, будто доверяя величайший секрет, и произнес, улыбаясь:
– Счастлив служить вам, мисс.
Она вновь ощутила острое чувство вины. Легко быть храбрым, когда неведомы все обстоятельства. Николас рассматривал все как обычное представление жениха будущему семейству, понятия не имел, что за тривиальным антуражем скрывается нечто большее. Настоящий жених получил бы полное представление обо всех сопутствующих обстоятельствах после встречи с адвокатами и обсуждения брачного контракта. Однако Аннора до самого конца не собиралась вводить его в курс дела, полагая, что ему вовсе не обязательно проявлять полную осведомленность, чтобы сыграть роль. Знания ничего бы не изменили в его поведении. И все же Аннора невольно спрашивала себе, не делает ли она фатальной ошибки.
Из столовой доносился гул голосов. Большинство гостей уже собрались. Едва они вошли в зал, Николас шепнул ей какую-то милую приятную безделицу, однако запнулся, так и не совершив задуманного. Аннора ощутила едва заметное колебание, неуверенность в его изменившейся походке, почувствовала, как напряглась его рука. Что-то нарушило его безупречное самообладание.