Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП)

Друзей у меня не было. Шейн остался на второй год в восьмом классе и не перешел в старшую среднюю школу вместе с нами. Эрик и Дэйв входили в маленькую группу, которую я называл “кланом чокнутых”. Единственное, что было общего между нами, – нас ненавидели все. Тогда я мог побеждать в любой драке, которую пытался затеять кто-либо, но это не значило, что я кому-то нравлюсь, поэтому я был несчастлив. Я начал рисовать странные и ужасные скетчи о самоубийстве, где убивал себя творческими и грандиозными способами. Я понимал, что никогда этого не сделаю, но, честно говоря, не знал, для чего живу. Я отражал коллективную травму “культа ядерного самоубийства”, в который превратилась Америка. Школа была ночным кошмаром. Я становился все толще и толще, кожа покрылась прыщами, и я все больше и больше впадал в депрессию.

Солдат удачи

В первый школьный день появился новый ученик, которого мы будем звать Дон. Такой же круглолицый, как я, с вьющимися светло-коричневыми волосами, бледной кожей, веснушками и большими очками с двойной оправой наверху. Задиры в его старой школе называли его “лягушонком”. Он сидел рядом со мной, с головой, опущенной на парту, как будто потерял сознание, что было довольно удивительно. Я с трудом поверил своим глазам, когда подошел Эрик и взгромоздил свой кулак на парту нового ученика, вынуждая того вздрогнуть и начать ругаться с Эриком, как будто они хорошо знали друг друга. Я поговорил с Доном и узнал, что каждое лето он ездил в лагерь, которым владела семья Эрика, но Эрик обращался с ним так же высокомерно и заносчиво, как со мной. Почти сразу же мы стали лучшими друзьями, связанными общей ненавистью к Эрику. Иногда мы называли его Эрико, как будто он был гангстером.

Я быстро понял, что Дон очень интересуется ниндзя, оружием и армией. Он подписывался на журнал Солдат удачи

и фантазировал над всеми изображениями сюрикенов, дротиков, мечей, пружинных ножей, нунчаков и разного оружия и пуль. Практически, Дон был одержим незаконным пружинным оружием, называемым “клинком ангела”, когда вы нажимаете кнопку и оттуда вылетает нож. Он говорил, что можно подбросить орех, и лезвие расколет скорлупу, как пуля. Дон постоянно фантазировал о жестокой мести детям, которые насмехались над ним так же сильно, как и надо мной. Я говорил, что если он ранит кого-то или убьет, это разрушит его жизнь. Месяцами я объяснял ему, что происходило с моим отцом во Вьетнаме, и умолял не записываться в армию, где его легко могли бы убить. И все же, он часами убивал плохих парней в таких играх, как Rush'n

Arrack, на новой игровой приставке Нинтендо

, вызывавшей еще большее привыкание, чем Atari. После школы мы начали ходить к нему домой с Эриком, Дэйвом и еще одним мальчиком из “клана чокнутых”, тоже жившего неподалеку.

Подростки, собирающиеся вечно гореть в озере огня

Еще я встретил Джуда Голдмана, учившегося на класс старше меня. Обычно, на уроках физкультуры смешивались ученики разных классов, поэтому часто девятиклассники и десятиклассники были вынуждены заниматься вместе. Джуд был таким же странным, творческим и интеллигентным, как и я, с темно-коричневыми волосами, длинными наверху и короткими по сторонам. Он обесцвечивал часть “гривы” до желто-коричневого цвета. Низкого роста и худой, в очках а ля Джон Леннон, с короткой щетиной на лице и глубоким голосом, он просто притягивал женщин. Джуд ездил на скейтборде, одевался в очень странную и броскую одежду, занимался музыкой и оставался странно спокойным для своего возраста. У него было очень тонкое и своеобразное чувство юмора, с которым со временем я смирился. Он начал с того, что, как и все, дразнил меня на уроках физкультуры, но чем больше мы подшучивали друг над другом, тем больше он понимал, что у нас больше общего, чем с кем-либо еще в школе. Как-то раз он дал мне запись музыки, сделанную дома, которую он называл Организованным шумом.