Секс и тщеславие

— Извини, леди Мэри что-то не очень заводит меня сегодня вечером. Можем переключиться на Александру?

Люси едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ее даже забавляло изображать леди Мэри, но она знала, что в итоге произойдет: Сесил всегда хотел Александру.

Словно почувствовав ее сдержанность, Сесил взмолился:

— Обещаю, больше до конца месяца просить не буду!

— Ну, в таком случае… — Люси озорно улыбнулась, глубоко вздохнула, размахнулась и влепила ему пощечину.

Сесил громко ахнул, ухмыляясь:

— Другое дело!

— Николай Александрович, вы очень плохо себя вели, — напустилась на него Люси, изображая из себя агента Амасову[114].

— Чем я вас на этот раз разочаровал, Александра Федоровна? Вам не нравится новый портсигар «Фаберже»?

— Зачем вообще дарить мне портсигар? Курение вызывает рак, а еще и эти вульгарные бриллианты…

— Подожди, на портсигаре «Фаберже» нет бриллиантов, детка. Запомни — позолоченное серебро, украшенное драгоценными камнями, и эмаль лавандового цвета.

— Не перебивай меня, смерд! Этот портсигар с эмалью выглядит таким заурядным, такой князь Феликс Юсупов мог бы подарить одному из младших слуг!

— Мне очень жаль, моя императрица. Я вас подвел.

— Та-а-а-ак… как же вас наказать сегодня?!

— Посмотрите на мой королевский скипетр, детка, — нетерпеливо сказал Сесил.

— Ах ты, мужлан! Как ты посмел оскорбить меня своим… поганым Распутиным? — возмущенно взревела Люси.

— О-о-о! О-о-о-о!!! — Сесил застонал от восторга. — Ругайте меня еще, моя королева!

— Никакая я не королева. Я Ваше Императорское Величество! Жалкое подобие мужчины! Как вы вообще защитите нас от революционеров? Разве вы не слышите, как они скандируют за воротами Царского Села, что не сносить нам головы?

— Я презренный дурак, Ваше Императорское Величество!

Люси закусила губу, чтобы не рассмеяться над всей этой нелепостью. Она поверить не могла, что ему нравятся подобные игрища.

— Революционеры у ворот дворца! И теперь мы можем защититься только кинжалом, это семейная реликвия…

— Расскажи мне о фамильном кинжале! Расскажи поподробнее, детка, — прошептал Сесил, стиснув зубы. Его дыхание участилось.

— Это ятаган с золотой филигранной ручкой, украшенной древним бирманским нефритом, и ножнами из лазурита с инкрустацией из янтаря. Острый как бритва клинок выкован вручную из метеоритного железа, закаленного за столетия в боях на Кавказе.

Сесил изогнулся от экстаза, обняв Люси, и разрыдался у нее на плече, как маленький мальчик.

— Александра Федоровна, я люблю вас.

— Я тоже люблю вас, Николай, — тихо пробормотала Люси.

— Зовите меня Алексей, — всхлипнул Сесил.

— Алексей, Алексей Николаевич, — прошептала Люси, обнимая жениха и недоумевая, почему он всегда хотел, чтобы его называли именем трагически погибшего юного царевича, страдавшего от гемофилии.

Когда ее пальцы пробежались по мягким волосам на затылке Сесила, она внезапно представила, что поглаживает шелковистые волосы Джорджа, пока он ее целует. Воспоминания о его губах накрыли ее дико и медленно.

IX

Яхт-клуб «Дорсет»

Саг-Харбор

Ламинированная вывеска на латунной стойке, предусмотрительно размещенная у двери, через которую входили члены клуба, гласила:

НАПОМИНАНИЕ О ПРАВИЛАХ КЛУБА

ПОЖАЛУЙСТА, ПРЕДУПРЕДИТЕ СВОИХ ГОСТЕЙ: У НАС НЕ ПРИНЯТО ЯВЛЯТЬСЯ В НЕПОДХОДЯЩЕЙ ОДЕЖДЕ И ПЕРЕОДЕВАТЬСЯ В ЗАЛЕ РЕГИСТРАЦИИ.

Комитет клуба

Будущие молодожены подъехали к парковщику на недавно приобретенном Сесилом «Феррари Дино 246 GTS» 1973 года[115]. Автомобиль был выкрашен в чрезвычайно редкий оттенок «Бьянко поло парк», поэтому Сесил настоял, чтобы Люси надела белое платье свободного кроя от Эльзы Скиапарелли, которое его мать недавно купила для нее, а сам выбрал белые брюки из длинноволокнистого хлопка си-айленд, белоснежный кашемировый свитер и изготовленные на заказ замшевые лоферы-«канны» от «Корте».

«Дорсет» был, пожалуй, самым претенциозным частным яхт-клубом на Восточном побережье, в нем состояли представители старейших семей Хэмптонса, при этом стиль клуба был довольно убогим, а его члены прикладывали все усилия, чтобы подчеркнуть эту убогость. У них в гараже на Фезер-лейн или Кэптэнс-Нек-лейн вполне мог скучать «астон-мартин», но они тащились в «Дорсет» на пыльных внедорожниках, застелив задние сиденья полотенцами, покрытыми собачьей шерстью, или на тридцатилетних «лендроверах» с треснувшими задними стеклами и выцветшими наклейками «Мондейл — Ферраро»[116] на бампере. Мужчины старательно выбирали самые поношенные брюки из хлопчатобумажной ткани, приобретенные в магазине «Питер Эллиот», и выцветшие красные поло из ритейлера «Виньярд вайнс», в то время как женщины, обычно щеголявшие в шикарных нарядах, держали специальный гардероб «только в „Дорсет“», со старомодными платьями наподобие «Дж. Маклафлин» или «Лилли Пулитцер» и видавшими виды сандалиями на пеньковой подошве от Жака Коэна.