Секс. Любовь. Свадьба (СИ)

— Спасибо, дорогая, но, пожалуйста, выпусти его оттуда.

— Ни за что, — протестует дочь, топая ножкой, а рыжие пряди парика, как у героини из мультика «Храбрая сердцем», падают на ее лицо. Должен признать, огненные волосы придают Хейзел еще более устрашающий вид. Помните, я просил вас никогда не доверять этой малышке? Я имел в виду именно это. Очевидно же, что она запрет вас в подвале, когда у нее лопнет терпение.

А потом она говорит:

— Он ударил меня мечом, — и показывает нам ссадину на своей ноге.

Черт побери этого мелкого засранца! Перевожу взгляд с Хейзел на Келли. Я никогда не шлепал наших детей. Ни разу. Но теперь я готов надрать задницу Оливеру за его поведение. Он обещал мне, что оставит сестру в покое.

Я подхожу к двери, при этом мой плащ развевается от движения. Открываю дверь и вижу, что Оливер плачет. Даже не взглянув на меня, он смотрит на Хейзел.

— Тупица!

— Прекрати, Оливер. Хватит.

Он со злостью смотрит на меня.

— Она специально заперла меня там. Она знает, что я ненавижу подвал.

Я смотрю прямо на него.

— Ты ударил ее?

Он пожимает плечами.

— Она опять украла мой меч.

— И что? Почему ты не можешь позволить ей просто посмотреть?

— Потому что он мой, — утверждает сын так, словно готовится к драке.

Я забираю у него меч и кладу его на столешницу.

— Ну что ж, а это мой дом, и если ты не собираешься делиться, то можешь спать в подвале.

Сын выпячивает грудь, нахмурившись.

— Это жестокое обращение с детьми.

— Нет, жестокое обращение — это если бы я ударил тебя мечом, как ты сделал это со своей сестрой.

Оливер ничего мне не говорит, лишь тяжело вздыхает, отчего его плечи резко поднимаются и опускаются. Он знает, что ему нечем крыть.

Я указываю на Хейзел.

— Извинись перед ней. Искренне.

— Извини, — ворчит он, глядя Хейзел в глаза.

— Нет, ты не серьезен, — говорит она, подловив на дерьмовом извинении, и уходит. — Но я прощаю тебя! — кричит Хейзел через плечо.

Я отвожу сына в сторонку.

— Прикоснешься к ней еще раз, и твоя задница будет такого же цвета, как эта рубашка.

Кстати, на нем красная рубашка, и до сына наконец-то доходит, о чем я говорю. Надеюсь.

Келли снова вытаскивает Севи из вентиляционного отверстия, а дети уходят в гостиную и выбегают через парадную дверь, где я замечаю Кейт и Джейсона, стоящих рядом со своими мальчиками.

— Спасибо за это. — Келли подходит ко мне и улыбается. Ее взгляд скользит по моему плащу, а затем она смотрит на зубы, зажатые в моей руке. — Ты сегодня будешь ходить с клыками?

Я подмигиваю.

— Может быть. — Я притягиваю жену к своей груди и, наклонив голову, прижимаю рот к ее шее. — Ты позволишь мне укусить тебя?

Комнату заполняет низкий протяжный свист.

— Черт возьми, Кел…

Просто чтобы вы знали: не я произнес эти слова. Нет, этот комментарий принадлежит Боннеру, и я хочу ударить мелкого ублюдка за то, что он сказал это, потому что я чертовски хорошо понимаю, почему он присвистывает.

Я издаю стон.

— Нам следует переехать. Мне не нравятся наши соседи.

Келли закатывает глаза и отталкивает меня от себя.

— Эй, Бо. Эшлинн там?

Бо? Они сейчас обращаются друг к другу по прозвищам? Я наблюдаю за этими двумя. Мне не нравится боль, образовавшаяся в груди, когда я вижу, как Боннер обнимает мою жену. Мне также не нравится то, что это делает он. Я не ревнивец. Верите мне?

Не думаю. Когда сегодня утром Келли приревновала к Аве, меня это разозлило, потому что я предан ей сильнее, чем гребаный пес. И я знаю, что Келли не поступила бы так по отношению ко мне, но мой разум всегда возвращается к тому факту, что она изменяла своему парню со мной. Понимаю, это нелепо, но в глубине души я всегда думаю об этом.

Когда Келли направляется к Эшлинн, я чувствую необходимость предупредить Боннера:

— Руки прочь от Женщины-кошки, Джокер.

Да, на Хэллоуин он нарядился в костюм Джокера. Не удивлены? А как думаете, в кого перевоплотилась его жена? Угадали. Харли Квинн.

Боннер ухмыляется, пока мы наблюдаем, как уходит моя жена.

— О, расслабься, Драк. Я не отобью у тебя жену. Но, черт возьми, чувак, она потрясно выглядит.

Я стону, но, опять же, должен уточнить: он прав. Келли определенно потрясно выглядит в этом костюме, и я ничего не хочу больше, чем снять его с нее.

Боннер бьет меня в грудь.

— Есть идея. Пошли.

Я издаю очередной стон, на этот раз весьма драматичный.

— Я не хочу. Твои идеи всегда плохо для меня заканчиваются.

— Не сегодня.

— Ага.

Я идиот, потому что выхожу следом за ним на улицу, где все остальные уже собираются на моей подъездной дорожке. Я никогда не бывал на местной вечеринке и не помню, когда в последний раз ходил на вечеринку по случаю Хэллоуина. За полчаса улица, на которой мы живем, превратилась в гигантский дом с привидениями. Вокруг играет музыка, горят огни и стелется туман. Назовите что угодно, и оно здесь будет.

Я нахожу ребят у входа в дом с привидениями с тарелками пирожных. К этому я вернусь через минуту. Они болтают, и если у вас есть двенадцатилетние мальчишки, то вы, вероятно, захотите послушать их разговор.

— Можно я выстрелю из этого пугача? — спрашивает Август своего брата.

Вы же помните сыновей Джейсона и Кейт, верно?