Секс – моя жизнь. Откровенная история суррогатного партнера

Не потребовалось много времени, чтобы понять, что операция прошла успешно. Под бюстгальтером и одеждой разницы совершенно не было заметно. Когда я раздевалась, разница становилась очевидной, но уродливо это не выглядело. Сложнее было привыкнуть к потере чувствительности. Она еще сохранялась в правой груди, но лишь отчасти. После полного выздоровления мне нужно было решить, хочу ли по эстетическим причинам восстановить сосок из окружающих тканей. Но меня вполне устраивал вид моей груди без соска, и я отказалась.

Я вынесла немало уроков из работы с инвалидами. Один из них состоит в следующем: важно сосредоточиться на том, что ты можешь чувствовать и пробовать, и не ограничивать себя рамками. Стоит избавляться от преждевременных умозаключений по поводу того, что может доставить тебе удовольствие, а что нет, и обратить внимание на то, что ты действительно чувствуешь. Иногда это заставляет забыть о том, что есть зоны, которые не чувствуют ничего. Я видела, как в инвалидах просыпается сексуальность и какое это доставляет удивление и радость. Пришло время применить эту мудрость по отношению к себе. Да, у меня теперь только одна чувствительная грудь. Но она есть, и еще есть муж, который всегда готов пересмотреть варианты того, что мы делаем в постели. А это уже многое.

* * *

Скотт был первым клиентом, с которым я встретилась после перерыва, и прошло уже пять месяцев с тех пор, как мне поставили диагноз. Он боролся с постоянным ощущением того, что у него слишком маленький пенис, и пошел на суровые меры, чтобы это исправить. Ему делали инъекции, после которых пенис не только не увеличился, но еще и изменил форму. Меньше всего ему было нужно, чтобы мои физические недостатки влияли на нашу совместную работу.

Я придерживалась своего первоначального намерения не сообщать сразу же о том, что мне удалили грудь. С самого начала должно быть очевидно, что мы будем заниматься только его проблемой. Когда мы разделись, я упомянула про операцию и попросила его пощупать мою грудь. Он взял в руку правую и немного сжал. Потом сделал то же самое с левой.

– Правая немного тверже, – сказал он.

– Да уж, пластические хирурги еще не достигли совершенства.

Потом мы перешли к его проблеме и больше к мастэктомии не возвращались.

Я в очередной раз убедилась в эффективности откровенного общения и необходимости пользоваться всеми возможностями, которые предоставляет нам наша сексуальность. Тот факт, что клиент наконец решился прибегнуть к суррогатной терапии, означает, что он готов работать над собой, и еще нужно доказать, что главной проблемой ему покажется мой слегка кособокий бюст.

На третьем занятии со Скоттом, когда дело дошло до упражнения с зеркалом, мне внезапно открылся секрет того, как следует рассказать о своей груди.

– У меня был рак груди, но, к счастью, врачи быстро это заметили, – глядя на свое отражение, сказала я. – Мне пришлось удалить, а затем восстановить правую грудь. Сейчас она не так чувствительна, как левая. Но я люблю, чтобы им уделяли одинаковое внимание.

* * *

Моя практика по-прежнему процветала, хотя возраст, очевидно, должен был уже представлять некоторые трудности. С одной стороны, мое тело не было гибким и проворным, как в начале моей карьеры. С другой стороны, почти четыре десятилетия работы подарили мне опыт, проницательность и восприимчивость, которых у меня не было в молодости. У меня появилась репутация и круг знакомых психотерапевтов, направляющих ко мне клиентов, не только на побережье, но и в других частях страны. Работы было много, учитывая, что я осталась суррогатным партнером, когда многие уходили из этой сферы. С появлением угрозы СПИДа суррогатные партнеры бросали работу толпами. Я иногда начинаю представлять, что стало бы с нашей профессией, если бы на нее так сильно не повлияла угроза заболевания.

Я могла похвастаться работой, которая подарила мне богатый опыт и приносила удовлетворение. На меня все еще был спрос. Мой возраст смутил только одного клиента, который заявил, что я «уже не первой свежести». До сих пор наша с ним работа приносила неплохой результат, и я объяснила, что если он хочет найти себе партнершу, то следует держать подобные комментарии при себе, учитывая, что он тоже уже не мальчик.

Иногда после окончания работы клиенты обращаются ко мне, если у них еще возникают вопросы или требуется подстегнуть их уверенность в себе. Они присылают мне открытки или электронные письма с благодарностью или воспоминаниями о нашей совместной работе. В 1990 году Марк О’Брайен опубликовал эссе «О том, как я обратился к суррогатному партнеру» в журнале «Сан». Он описывал процесс работы так, как это мог сделать только он – талантливый журналист и поэт. Я была очень тронута, как и Бен Луин, сценарист и режиссер из Лос-Анджелеса.