Секст как лекарство от тревоги: Чему мы можем научиться у философов-скептиков

Следовательно, ораторское искусство – это даже не искусство красивой речи, утверждает Секст, потому что по-настоящему красивой речь делает ее смысл. С точки зрения формы ясный, краткий и уместный язык может быть прекрасен: каждый ценит простоту и размеренность языка, который не вводит в заблуждение и не вызывает обиды. Однако манипулятивные цели риторов (даже самых благородных) мешают им вести рассуждения просто, изящно и сообразно теме. На самом деле риторы изо всех сил пытаются достичь желанной цели – убедить публику в своей правоте, – поскольку заслуживающие доверия вещи (которые не нуждаются в восхвалении риторами) воспринимаются легко, а те, что заслуживают мало доверия или совсем его не заслуживают (требующие вмешательства риторов), необходимо внушать с помощью диалектических уловок, что нередко вызывает противоположный эффект именно потому, что слушатели понимают: это уловки. Многие люди, заключает Секст, настолько не доверяют риторам, что древние (опять же по отношению к Сексту) афиняне не желали, чтобы на суде их защищал ритор, а выступали перед судьями лично; тот же, кто сам верил в то, что говорит, был способен убедить аудиторию в своей правоте, не играя на жалости, сострадании или негодовании, не переворачивая факты с ног на голову и не сбивая никого с толку.

Секст любопытно пишет о хвалебном красноречии, отмечая, что не все любят, когда их превозносят сверх меры, а чтобы прославлять кого-то, надо его очень хорошо знать, что составляет большой труд, поэтому даже самый искренний оратор будет хвалить кого-либо просто на основании собственных впечатлений и его речь расскажет больше о нем самом, чем о том, кого он прославляет.

Наконец, даже не беря в расчет предыдущие возражения, Секст отмечает: как и всякая попытка доказать что-то, речи риторов неизбежно основываются на спорных, гипотетических, взаимодоказуемых или удаленных в бесконечность предпосылках в соответствии с тропами Энесидема и Агриппы. В противном случае в них не было бы никакой необходимости, поскольку факты говорили бы сами за себя.

Несмотря на опасность манипуляций, описанных Секстом в трактате против риторов и не теряющих актуальности по сей день, его рекомендации (проявлять скепсис

, воздерживаться от суждений о «смутной» природе вещей, продолжать спокойно исследовать искусство и науку эмпирическим методом и соблюдать законы, обычаи и традиции, когда они не противоречат нашим личным ощущениям и эмоциям) вполне способны заложить основы для мирного демократического сосуществования. Если, согласно Сексту, осознание того, что во многих случаях мы не можем выйти за рамки непосредственного восприятия вещей, вовсе не приводит к признанию поражения, а также к попыткам навязать свое восприятие другим под предлогом того, что мы не можем познать истинную природу вещей. Скорее, это осознание по Сексту должно приводить к терпимости по отношению к тем, кто занимает другую позицию, и к готовности слушать и вести диалог как на частном, так и на публичном уровне. Пирроник не видит проблемы в том, что кто-то воспринимает вещи не так, как воспринимает их он сам, – мы уже упоминали интеллектуальную и нравственную кротость, с которой Пиррон относился к любому человеку.

Таким образом, не претендуя на обладание истиной в последней инстанции, мы можем путем сопоставления искать решение, лучше всего подходящее к конкретной ситуации на практическом уровне, соблюдая законы и традиции общества, в котором мы живем, строго придерживаясь непосредственного восприятия вещей, следуя «неизбежным привязанностям», которые мы все испытываем, если наши чувства не «нарушены», и действуя по рекомендациям врача-эмпирика, то есть методом проб и ошибок, в случае если мы не можем рассчитывать на предыдущий опыт или любые возможные корреляции. Нам известно, к примеру, что вовсе не обязательно знать точные масштабы вклада человеческой деятельности в глобальное потепление (этот вклад трудно поддается измерению), чтобы взять на себя обязательства по борьбе с ним: для этого достаточно наблюдать повышение температуры и уровня моря, сокращение площади ледников или количество наводнений, никогда ранее не наблюдавшихся в разных уголках земного шара.