Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

— Это не о тебе, Стаси. У меня есть еще о чем поговорить с доктором Понтон.

Стаси держала бабушкин носовой платок и книгу «Треугольник Венеры». Она приподняла книгу и подала ее Вере.

— Еще что не для меня, бабушка?

История

Через два дня позже Вера появилась у меня в приемной с другой книгой — старым фотоальбомом в переплете из кожи серебристого цвета. Морщины вокруг ее рта углубились, и она прошла через дверь в мой кабинет, как будто явилась к инквизитору.

На этот раз Вера не была той слезливой женщиной, которую я видела с внучкой. Она была вежлива, но немедленно дала мне знать, зачем она здесь.

— Доктор Понтон, я пришла сюда поделиться с вами семейной ситуацией и попросить вашего совета, что делать.

После этих слов я поняла, что еще во время нашего первого телефонного разговора Вера хотела рассказать мне что-то (маленькие тайны, «не могу говорить с вами по телефону... нужно сделать это лично»), но тогда не сумела преодолеть затруднения.

— Моя внучка незаконная, — сказала она и, возможно думая, что я не понимаю, о чем идет речь, добавила: — Незаконнорожденная, внебрачная, ублюдок.

Я была ошеломлена женщиной, называющей свою внучку ублюдком.

— Ее мать Анна была моим единственным ребенком, — у Веры снова потекли слезы. — Она встретила мужчину. Ей было только девятнадцать, студентка. Она забеременела. Это было унизительно для нее и для меня. Она не говорила мне, пока не стало слишком поздно делать аборт. В России это было разрешено, если бы только она вовремя попросила. Мы ждали визы в Америку. Визы пришли, когда она была уже на шестом месяце. Я считала их божьим даром. Я упросила ее поехать со мной, сказав, что таким образом мы избежим позора и скажем людям, что ее муж умер. Я убедила Анну поехать. Я никогда не спрашивала ее об отце ребенка. И она никогда не говорила мне, понимая, что я не хочу знать об этом. Так мы попали в Америку, а через месяц родилась Анастасия, Стаси.

Некоторое время мы сидели молча. Вера больше не плакала, но все еще выглядела ошеломленной. Я не задавала ей вопросов и не делала замечаний. Важной частью лечения является знание того, когда нужно молчать, хотя я по натуре не сторонница молчания. Но здесь я интуитивно почувствовала, что надо молчать.

Вера постепенно успокоилась и открыла фотоальбом, чтобы показать мне выцветшие снимки Анны, худенькой девушки, стоящей с портфелем перед школой в Москве... Совсем молодая Вера, обнимающая дочь за талию... Они обе, склонившиеся над плитой с несколькими кастрюлями и вместе готовящие обед. Фотография на последней странице была такая затертая, что я с трудом различала фигуры, но наконец увидела мать и дитя, Анну и Стаси. Пока мы вместе разглядывали альбом, Вера рассказывала мне свою историю, и я знала, что она долго ждала возможности поделиться с кем-нибудь. Когда Анне было четыре года, ее отец умер, оставив Веру одну преодолевать трудности и растить дочь. Вера сказала, что эти годы были самыми счастливыми в ее жизни.

Я заглянула ей в глаза и мягко спросила:

— Вера, где Анна сейчас?

— Это было воспаление легких. Стаси исполнился только год. Когда мы прибыли, я не могла позволить себе отапливаемую квартиру. Анна несколько недель не говорила мне, что она больна. Я бы отправила ее к врачу, сколько бы это ни стоило. Мы же не отсталые люди. Она не должна была умереть.

— Конечно, — сказала я, — когда умирает ребенок, это всегда несправедливо.

Я спросила, каково ей пришлось одной растить Стаси. В ответ Вера только взглянула, и я поняла, насколько она еще живет памятью об Анне. Я удивилась, как много времени она провела здесь со Стаси. Теперь мне стало ясно, что, прежде чем я смогу помочь Вере со Стаси, я должна помочь ей с Анной. Ибо все это играет подспудную роль в отношениях Стаси с Ником, поэтом и ее другом по Интернету.

За кадром

После встречи с Верой наедине я вновь встретилась со Стаси и Верой. Вера спокойным голосом рассказала внучке, почему она хотела поговорить со мной один на один. Она сказала, что все еще переживает потерю Анны и не примирилась с ее смертью и что эта встреча была особенно нужна ей, потому что Стаси взрослеет. Когда Вера произнесла это, Стаси вновь обняла ее за плечи.

— Я не собираюсь покинуть тебя, бабушка. У меня не будет такого воспаления легких. Посмотри на меня, я здорова как лошадь!

Стаси улыбнулась и широко открыла глаза с подведенными веками, ее красноватые волосы топорщились во все стороны. Мы все рассмеялись, обрадовавшись комической разрядке положения.

— Может быть, мы с твоей бабушкой получим возможность поговорить еще, когда кое-что прояснится, Стаси. Ты немного думаешь о своей матери?

— Когда мы с бабушкой рассматриваем фотографии, то думаю, — ответила девочка и после долгой паузы, в течение которой она играла браслетами, добавила: — Я немного думаю и о своем папе. Я освоила Интернет как раз для того, чтобы искать его. Так я встретилась с Ником.

— Ты встретила Ника, разыскивая своего отца? — спросила Вера. Я почувствовала, как напряжение опять стало наполнять мой кабинет.

— Бабушка, о чем ты думаешь?