Сексуальные преступления как объект криминологии

Совершенно иная ситуация представляется при анализе законодательств Готского королевства. Так «Эдикт короля Теодориха Остготского», относящийся к XII в., гласит: XVII «Похитителя свободной женщины или девушки со своими сообщниками или пособниками приказываем присуждать к смертной казни»; LX «Если кто насилием соблазнит вдову, какого бы он ни был происхождения, понесет наказание, установленное за прелюбодеяние (т. е. смертная казнь)»; LXIII «Если чужой раб или оргинарий соблазнит насилием свободную девушку или насилием обесчестит вдову с согласия господина, после разбора дела и установления вины он карается смертной казнью».[244] Кроме того, «Эдикт» устанавливает свободный институт брака: ХСШ «Отец против желания не принуждается отдать дочь в супружество кому-либо», вместо выкупа за невесту выплачивается приданое. Такое несоответствие «Эдикта» с другими варварскими правдами обусловлено тем, что вестготы с начала XII в. становятся союзниками Римской империи, заселяют южную часть ее провинции. Происходит рецепция римского права.

Формирование канонического, церковного права как в римско-католической, так и в греко-православной традициях опиралось, прежде всего, на Священное писание, книги Ветхого и Нового Завета. Соответственно институт брака объявлялся моногамным и нерасторжимым. Кроме обязательного публичного характера брака добавлялся компонент сакрального, в форме совершения таинства. Начинается процесс «нуклеаризации» патриархальной семьи. В крестьянской среде, которая составляла основную часть социума средневековой Европы, нуклеарная семья была экономически более выгодной структурой и заменила в аграрном обществе принудительный рабский труд на «добровольный», выполняемый крестьянами, получившими статус свободных (liber) и колонов (colonus), свободных, но пожизненно привязанных к поместью. В отличие от римской системы патрилинейного родства вводится новая когнативная (билатеральная) система.

Момент сакрального, который стал обязательным в брачной церемонии, сделал возможным насильников и похитителей превращать в женихов. Таким образом, уже совершенное насилие становилось как бы санкционированным, проявленное своеволие, власть символически становились церковными в обмен на прощение греха. В отношении похищенной должны были произноситься публичные извинения: «Дорогая и возлюбленная жена, общеизвестно, что я завладел тобой против твоей воли и воли твоих родителей и что преступлением похищения я связал тебя со своей участью, которая могла бы подвергнуть мою жизнь опасности, если бы только священнослужители не восстановили понимание и мир», – так примерно звучала извинительная формула.[245]

Если для светской власти и судебников основной интерес сосредоточен на семье и распределении собственности, то для религиозной власти на первый план выдвигаются вопросы морали, поэтому сексуальное поведение становится центральной проблемой. Один из законодателей стандартов Блаженный Августин писал: «Мы советуем и призываем к воздержанию в браке, поскольку брак без воздержания незаконен, но является грехом и [брак] разрешен властью Господа не для удовлетворения похоти, а для рождения детей».[246]

Чувства как проявления личностной индивидуальности, получившие право на существование в античном мире, категорически отвергаются в христианстве, их место занимает идеал аскетизма, который заключается в добродетели и целомудрии. Апостол Павел наивысшей добродетелью считает безбрачие, а брак рассматривается как средство, которое не позволяет грешить. «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1 Кор. 7, 9). Брак в его неразрывности и моногамности и образуемая им нуклеарная семья, включающая мужа, жену, детей и родителей, становится не только единой социальной, но и эмоциональной и психологической структурой. Нуклеарная семья как структура изоморфна античной личности, т. е. в идеале представляет собой единый организм. Как отмечается в заповеди, «Господь соединил их [т. е. состоящих в браке] во едином теле». Тогда ни о какой реализации чувства любви в браке не могло быть и речи. Прелюбодеяние в это время становится выше брака, и делалось это как раз во имя самостоятельности любви, которую брак не мог позволить ни полностью, ни даже частично».[247]

Законодательство Византийской империи «Эклога», оказавшее основное влияние на развитие права на Руси и определившее каноническое право Греко-православной церкви, содержит положения Титула XVII «Наказания за преступления», где рассматриваются сексуальные преступления.

Одно из наиболее легких наказаний полагалось за разврат, т. е. сексуальные отношения вне брака: § 19. «Имеющий жену да развратничающий да получит для назидания 12 ударов, будь то богатый или бедный; § 20. Не имеющий жены и занимающийся развратом получит шесть ударов».[248]