Сексуальный миф Третьего Рейха

Опасность стерилизации в связи со «слабоумием» нависала над выходцами со дна общества. Как раз в годы мирового экономического кризиса работающий пролетариат сформировал картину немецкого общества. Рабочие массы, над которыми должно было господствовать НСДАП, были в большинстве своем нищими. Только за 1929 год несколько тысяч людей умерли от голода или эпидемий, бушевавших в рабочих кварталах. Германия, казалось, скатывалась обратно в XIX век. Детская смертность достигала невообразимых размеров. Рождаемость катастрофически падала. Массовое обнищание привело к появлению таких явлений, как массовый алкоголизм и психическая неуравновешенность. Впрочем, в Третьем рейхе рабочие стали жить гораздо лучше. Многие продолжали постоянно конфликтовать с полицией и властями, но вовсе не по политическим, а скорее бытовым причинам. В глазах нацистов обедневшие, опустившиеся семьи, которые вынуждены передавать своих детей на попечение государства, рассматривались как «асоциальные».

Круг людей, к которым нацистский режим решил применить (по «социальным» соображениям) стерилизацию, неограничен: гомосексуалисты, алкоголики, наркоманы, евреи, просто недовольные Гитлером. Несмотря на весь шовинистический порыв нацистов, воспевание боевой доблести, инвалиды Первой мировой войны оказались ненужными нацистскому государству – они являлись бременем для общества. Нацистов вообще мало интересовало, были ли получены травмы и увечья во время войны или на работе в мирное время. Они клеймили всех инвалидов как «общеизвестных симулянтов», «невротиков», «проныр, получавших пенсию».

Стерилизовать могли и тех, кто «не был в состоянии вести рентабельное хозяйство, кто не осознавал ответственности за воспитание детей, пригодных для народного сообщества». Люди, не готовые принять роли и поведенческие стандарты, предписанные нацистами, попадали в категорию «наследственно негодных», очень быстро получая диагноз «моральное слабоумие». Немецкая исследовательница Христиана Ротмалер полагала, что основными жертвами программы массовой стерилизации стали выходцы из низших слоев, которые пытались зарабатывать себе на жизнь случайными приработками. Они, как правило, происходили из больших семей, где господствовала нищета, а потому дети не могли получить достойного образования.

Для осуществления программы стерилизации при немецких судах создавались специальные заведения – «Суды наследственного здоровья» (ЕГГ). Нацизм, положивший в основу идеи, презиравшие права человека, взял на вооружение разработки Гуго де Фриа, Альфреда Плётца и другие поборников евгеники, которые жаждали провести проверку «уровня размножения» отдельного человека. В этих судах обрабатывались заявления, предоставляемые ночлежками для нищих, биржами труда, тюрьмами и союзами по борьбе алкоголизмом. В принципе с подобными заявлениями могли выступать и медики. Но врачи в большинстве случаев предпочитали не обращаться в ЕГГ. Дело было не в их гуманистических принципах или клятве Гиппократа. Все было проще, они боялись за свою практику – пройди слушок, что тот или иной врач направляет свои пациентов на стерилизацию, и к нему просто перестали бы ходить. После поступления в «Суд наследственного здоровья» заявления на определенную личность проводилось краткое дознание – опрашивались работодатели этого человека, его друзья, родственники, функционеры местной ячейки НСДАП. Сам суд был простой формальностью. Нередко за 15 минут рассматривалось по три-четыре дела. В первые годы осужденные на стерилизацию могли опротестовывать такое решение и в качестве собственной защиты привлекать медиков, в данной ситуации выполнявших роль адвокатов. Но в 1936 году имперский руководитель медиков, Герхард Вагнер, лишил врачей возможности выступать на стороне «асоциальных личностей». Апеллировать можно было только к членам «Суда наследственного здоровья». Попавшие в этот суд были, по сути, обречены – даже в сомнительных случаях предписывалась стерилизация. Представшие перед наследственными судьями фактически не имели никакой возможности спасти свое будущее потомство. Единственный путь избежать стерилизации заключался в том, чтобы доказать невозможность контактов с противоположным полом. Однако это было возможно только в монастыре, и то в редком случае.

После принятия решения «наследственными судьями» осужденные доставлялись полицией в больницу. Тот, кто пытался скрыться и не являлся в «Суд наследственного здоровья», тут же объявлялся в имперский розыск. Пойманные упрямцы подвергались так называемому «шестинедельному курсу» в закрытых специальных учреждениях. Там проверялся диагноз «наследственных судей».