Секта-2

– Я не стану разубеждать тебя, ибо это и бесполезно, и противоречит моей задаче. У каждого есть какая-нибудь задача в этом мире. И у человека, и у всякой конкретной, неодушевленной лишь на первый взгляд вещи, которой этот человек пользуется для исполнения собственной воли. Да вот хотя бы и у копья твоего. Мне открыто будущее ровно настолько, насколько я того хочу. Однажды твоим копьем будет уничтожен тот, кто захочет научить людей жить так, как они хотят, но никогда не смогут.

– Кто же это будет? – Моисей покосился на лежащее у ног копье. – Лжепророк? Вероломный предатель? Он захочет раскрыть Тору всему миру? Да лишь за одно это он и впрямь заслуживает смерти!

– Ты был хорошим учеником, но все же ты ничего не понял, – ответил Адат и… исчез.

V

В странствиях по Синайской пустыне Моисей отсутствовал сорок дней. За это время евреи успели объявить о его смерти, отлить себе Золотого тельца и начать поклоняться этому идолу, считая его божеством. По возвращении Моисей сверг Тельца с пьедестала и в гневе разбил о тот пьедестал каменные скрижали, решив, что такой народ недостоин жить по законам, данным ему Богом. Но впоследствии евреи покаялись в своем неверии и слабостях, сердце Моисея смягчилось, и вновь он возглавил народ свой в поисках обетованной земли. Адат оставил его с той же внезапностью, с которой и появился однажды. После прощания на полуслове, случившегося в пустыне, Моисей нигде больше не встречал своего учителя, обычно появлявшегося внезапно, словно из ниоткуда. Так сбылись слова, сказанные им Моисею много лет назад: «Когда уже нечему мне станет учить тебя, то уйду, не простившись, и не ищи меня нигде, кроме как в оставленном мною знании».

Пророк, которому к тому времени исполнилось уже восемьдесят лет, принялся писать ставший впоследствии главным для каждого иудея священный закон – Тору, вместившуюся в пять огромных частей, одной из которых Моисей дал название «Каббала». Вот лишь немногие заповеди, по которым и по сей день живет народ еврейский:

«Не богохульствуй. А кто богохульствует, тот будет побит камнями, и труп его с позором погребен.

Нельзя совершать жертвоприношения на деньги блудницы, а также на деньги, полученные от случки собак.

Никто не должен носить одежды из шерсти и льна, кроме одних лишь священников.

Нельзя хулить чужих богов и разорять их храмы.

Никому из евреев не дозволено взимать лишнее с единоплеменника своего.

За похищение человека наказанием должна служить смертная казнь. Кто украдет золото или серебро, должен вернуть двойное его количество. Человек, убивший разбойника, невиновен. Укравший скот возместит его вчетверо, а если не сможет, то станет рабом того, кого он обокрал.

Никто из израильтян не может держать в своем доме яд, а коли при нем будет обнаружен яд, то сам он должен будет от того яда принять смерть.

Следует избегать общества кастратов и мужеложцев и не сходиться с теми, кто лишил себя признаков мужественности или отрезал детородный член свой, который дарован людям Господом Богом для приумножения рода их. Их нужно гнать, так как такие люди виновны как бы в умерщвлении детей своих. Очевидно, что как оскоплено у них тело, так кастрирована и душа, и подобны содомиты не людям, но животным. Равным же образом следует относиться и ко всяким иным уродствам…»

Труд его, огромный, исполинский, охвативший, кажется, все возможные жизненные ситуации, какие только возможны, занял еще сорок лет, и после его окончания Моисей отошел в мир иной под скорбные стенания своего народа. Копье, с которым он не расставался до последнего дня, перешло по наследству к его родному брату Аарону, ставшему первосвященником иудейским.