Секта в доме моей бабушки

Такой невкусной пищи я больше никогда не едала. До сих пор ненавижу гороховую и перловую каши, которыми нас (с куском подтухшей несоленой вареной рыбы) потчевали каждый день. Не доедать у нас было нельзя. Считалось, что человек с плохим аппетитом – злой (с повышенной агрессией), а с хорошим – добрый и психически здоровый. Но разрешалось отдать кому-нибудь свою порцию. С нами там были еще два моих двоюродных брата, которые в силу своего телосложения и возраста (быстро растущие организмы) много ели, и мы все с вечера занимали очередь, кто первый отдаст им свою порцию. Кстати, братья с удовольствием вспоминают те времена, хотя их тоже нещадно били. Объясняют они это тем, что если бы не попали в коллектив, то точно оказались бы в тюрьме для малолетних, а там было бы намного хуже.

Выходит, коллектив для некоторых из нас на тот момент оказался лучшим решением.

– Что сегодня было в голове? Тебе нравится учиться?

– Да, очень.

– А почему не выучила все главы, как у тебя было в плане?

– …

– На сколько баллов сопротивление?

– …

– Отвечай!

– Наверное, на 10.

– Давай руку измерять пульс.

Интеллект взамен любви

Наверное, одна из самых сложных задач для ребенка, пока он маленького роста, пока у него короткие ручки и маленькие пальчики, – самому застилать кровать. Если взрослому для этого требуется буквально несколько взмахов, то ребенку потребуется намного больше времени и много-много мыслей: как же все сделать. Я поняла это, уже сама будучи взрослой, когда передо мной как перед матерью встала задача воспитать ребенка, не избаловав его.

Судя по всему, именно такую задачу ставили перед собой и мои родители. Как растить ребенка без добра, заботы и любви, но чтобы он при этом вырос добрым, заботливым и любящим?

Занимаясь своим ребенком, я поняла, что никак. Это невозможно. Невозможно ожидать от ребенка заботы и любви, если ты сам ему не давал этого и даже специально его лишал этого, чтобы он, не дай бог, не избаловался. Это утопия.

Сколько заботы и любви мы в ребенка вкладываем, ровно столько в нем их и будет.

Меня с самых малых лет заставляли полностью обслуживать себя, в том числе застилать свою кровать. В секте у меня редко была собственная кровать. Обычно мы спали вповалку то на нарах, то на полу, то в палатках. Потому и вопроса о застилании кровати не возникало. Но в тюрьме для малолетних преступников, где мы временно жили во время постановки эксперимента над нами, как ни странно, у меня появилась моя, и только моя, кровать, и даже с бельем, которое надо было менять раз в неделю. Неслыханная, почти буржуазная роскошь!

Менять постельное белье надо было не только на моей кровати, но и на других. Мы почему-то меняли его по очереди, а может, меня так наказывали, я уже не помню деталей. Помню только, как я с ужасом смотрю на нашу комнату, где мы и спали, и учились прямо на кроватях – а в ней этих кроватей штук двадцать! – и все надо перестелить. Поменять простыни и наволочки еще куда ни шло, но как в одиночку заправить двадцать одеял в пододеяльники?!

И тут мне на помощь пришли мои двоюродные братья. Они были старше меня, и их школа жизни к тому времени была значительно богаче моей: им приходилось выживать уже до секты. Никогда не забуду их мастер-класс (речь идет о таких пододеяльниках, где отверстие располагается по центру).

Выворачиваешь пододеяльник наизнанку. Расстилаешь его по поверхности кровати ровно, отверстием книзу. Сверху кладешь одеяло, уголок к уголку. Скручиваешь его по диагонали вместе с пододеяльником сначала с одной стороны, потом с другой, так чтобы эти скрученные колбаски встретились ровно посередине, там, где отверстие. В результате получается плотный комочек, состоящий из двух половинок, где по обеим сторонам снизу – края отверстия пододеяльника. Отверстие – снаружи комочка. Затем, аккуратно вывернув кнаружи края отверстия, нужно за два конца ловко встряхнуть все одеяло.

И вуаля! Одеяло, как по волшебству, оказывается внутри пододеяльника!

Я освоила эту технологию в возрасте десяти лет и больше никогда не боялась застилать кровати. С тех пор каждый раз, когда я вижу перед собой что-то огромное, такое, что мне кажется невозможным осилить своими маленькими женскими ручками, я думаю о возможных технологиях, и они всегда находятся. Или почти всегда.

Вот так взамен взаимопомощи, заботы и любви приходят технологии, культ интеллекта и одиночек.

Опала и лечение