Секта в доме моей бабушки

В то время в каждой семье, в каждой квартире, на каждой кухне всего огромного Советского Союза всегда было включено радио: все население страны вставало, проводило день и засыпало под государственную пропаганду. Звук радио людям был так привычен, что они даже не замечали его. Это было как дышать, как летом слышать шелест листьев, осенью – звук дождя, зимой – скрип снега, а весной – пение птиц. Радио не только развлекало мелодиями, но и нашептывало – что делать, как делать, как чувствовать, как жить, о чем мечтать…

Мы же в коммуне не слушали даже государственного радио. У нас было свое расписание, свой распорядок, свои понятия и свое «радио» в виде многочасовых бесед.

В Швейцарии, на шестой год моего пребывания здесь, я немного расслабилась и стала смотреть на свою прошлую жизнь в России как-то отстраненно, без сильных переживаний; мне стало легче и оттого интересней вспоминать. Муж и подрастающая дочка часто спрашивают меня про Россию, про СССР и мою прошлую жизнь. И это заставляет меня не просто вспоминать, но и анализировать, и рефлексировать, и устанавливать причинно-следственные связи: что было раньше, что теперь и почему. Я начала смотреть российские фильмы о прошлом, и в одном из них – это был фильм «Похороните меня за плинтусом» – мое внимание зацепилось за специфическое звуковое сопровождение: все действие происходило на фоне непрерывно работающего радио. Этот звук перенес меня в те времена, когда я ушла из секты и начала жить с мамой в Ленинграде. Моя жизнь без коллектива сразу опустела, я была очень одинока, и радио на кухне стало моим единственным другом и собеседником. Тогда постоянно «крутили» то классику, то Пугачеву, то «Вернисаж» с Леонтьевым и Вайкуле, то «Валенки» Зыкиной.

Моя жизнь в секте проходила под звуки бесед, а моя постсектантская жизнь проходила под звуки радио… А что мне было еще слушать? Родители всегда на работе, с учителями скучно, а друзей еще поди найди. Да и те, что нашлись, – разве мудрость от них услышишь? Они были такими же бестолковыми подростками, как и я.

Но давайте все по порядку. Вернемся в секту.

Тюрьма для вундеркиндов. Мой третий класс

На окраине Советского Союза, в Душанбе, мы оставались на протяжении двух лет; там я окончила второй и третий классы. Мы переезжали из квартиры в квартиру, из дома в дом, а иногда жили прямо там, где репетировали. Второй класс я проучилась в самой обычной школе, но мой третий класс прошел весьма необычно.

В начале нового учебного года нас, детей, переселили в интернат строгого режима, где содержались малолетние преступники. Директор интерната выделил для нас отдельное крыло. Мы жили за высокими стенами, в тюремном здании с решетками. И каждое утро и каждый вечер могли наблюдать, как бритые наголо мальчики в одинаковых серых костюмах выходили во двор на построение и перекличку.

С нами же Главный поставил эксперимент: за один учебный год, то есть за девять календарных месяцев, мы должны были с помощью его лечения пройти программу трех-четырех классов. Например, весь курс математики за третий класс я должна была освоить за одну неделю и сдать экзамен. Так же и со всеми другими предметами.

Мы сутками сидели в четырех стенах и зубрили. У нас не было ни классов, ни даже парт со стульями. Мы учились прямо на кроватях, где спали. Там же нас стучали и слоили. Сквозь решетки был виден только плац, где маршировали бритые мальчишки. Наши педагоги нас контролировали и вели СЧО (страница, час, отметка), то есть назначали нам время, за которое мы должны выучить определенное количество страниц, решить определенное количество примеров и т. д., потом проверяли нас и ставили оценку. Когда весь предмет был «выучен», нас отправляли на экзамен к преподавателям интерната. Только во время экзамена я и видела обычный школьный класс с партами и учебными материалами на стенах. Иногда нас выводили на прогулку за пределы интерната; я помню, как радовалась солнышку, цветам и зелени, но и там мы сидели на скамейках, погрузившись в учебники.

Питались мы вместе с мальчиками в их столовой. Мы сидели на одной половине зала, они – на другой, и все с любопытством друг друга рассматривали.