Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра

Вопрос с отъездом был практически решен. Она хотела уехать сразу же после него — попрощаться перед отъездом на гастроли, а потом спокойно собрать документы, отправить вещи в Америку и улететь. Здесь ее больше ничего не держало. Если несколько месяцев назад она еще отчаянно цеплялась за бывшего любовника, рыдала ночами, представляя, как они помирятся, и она вернется в дом, который сама выбирала и который так любила, то теперь она не видела никаких причин, чтобы остаться. Так будет лучше для всех. В Штатах первое время поможет Родриго. С ним будет тяжело — он циничный и прямой, как шпала, — но зато интересно. Там она сможет начать новую жизнь с нового листа с новым мужчиной. У нее все будет новое. Каулитцы своим враньем уже настолько достали, что переезд на соседний континент казался единственным выходом из сложившейся ситуации. И пусть близнецы будут счастливы. Без нее.

Его идея отметить ее день рождения ей очень понравилась. Неизвестно, когда они еще увидятся, и увидятся ли вообще, поэтому хотелось оставить этот день в памяти навсегда. Они шли рядом, наслаждаясь влажным ветром, теплым солнцем и обществом друг друга. Она наблюдала, как он играет с ее детьми, как не боится измазаться, как смеется, носится вокруг, дурачится, и становилось грустно. Он — табу. Он принадлежит другой. Он брат-близнец ее бывшего любовника. Но он был бы таким идеальным отцом для ее детей и таким хорошим мужем для нее самой.

— Целуйте! Ваша жена богиня! Любите ее поцелуями!

Наверное, именно это чувствует девственница перед своей первой брачной ночью. Он держал ее лицо в ладонях, а она вцепилась ему в запястья, чтобы не упасть от страха.

— Целуйтесь же! Покажите мне свою любовь! Я хочу ее увидеть!

Табу — истерично бьется в голове.

Прикосновение его губ. Язык осторожно проникает в рот. Тело прошивает ток. Голова кружится.

Идеальный отец и хороший муж…

Ноги ватные. Пальцы сводит.

Табу.

Он — табу! Нельзя! Нельзя!

Она приоткрывает рот, разрешая ему себя поцеловать.

Ее так давно никто не целовал…