Селена, дочь Клеопатры

Что, впрочем, дал ей понять ее сводный брат, римлянин Антилл, вместе с Иотапой стоявший на первой ступени перед зрителями (этим двоим повезло, они не были царями!). Всегда готовый пошутить, Антилл гримасничал, чтобы рассмешить сестру, показывал пальцем на своих братьев, качал головой и прыскал со смеха. Его проделки были прерваны появлением Цезариона, Царя Верхнего и Нижнего Египта, Сына Амона, Владельца Царского венца, любимца Исиды и Птаха[85]. Толпа умолкла, как только он занял четвертый трон справа от Александра. Его появление всегда сопровождалось почтением окружающих, и сейчас для этого было еще больше оснований: в свои тринадцать лет он выглядел как взрослый мужчина. Цезарион был одет в египетском стиле: плиссированная набедренная повязка, нагрудное украшение из голубой эмали, а на голову не надел ни корону, ни диадему, только немес – ниспадающий до плеч головной убор из полосатой ткани, похожий на куфию[86]

.

Зазвучали трубы, и во двор вошел военный отряд, предваряя появление императора. Со стороны зрителей, сидевших на крышах галерей, послышались радостные крики, а стоявшая внизу толпа подалась назад: Марк Антоний пешком пересекал огромную площадь, окруженный двадцатью четырьмя ликторами и лучшими воинами своей гвардии. Он был вне конкуренции: под его пурпурной тогой виднелась римская туника, приоткрывающая бедра, – которые он нарочно выставил напоказ, – а поверх туники была надета парадная кираса[87], выгодно подчеркивавшая его тело. Впрочем, ему не требовалось что-либо доказывать: все знали, что он был силен, как его предок Геркулес, мог двумя пальцами раздавить орех и голыми руками повалить на землю быка; александрийцы видели, как он иногда упражнялся в гимназиуме, поэтому понимали, с кем имеют дело. Только ему одному в отражении бронзового или серебряного зеркала были заметны седеющие виски. Но благодаря его светлым волосам этого не видел никто даже на расстоянии трех шагов. А из Рима? Вы можете себе это представить? Как его соперник из Рима мог утверждать, что он стареет?

Стоя у подножия пьедестала, император ждал Царицу. Которая вышла по-голливудски. Безусловно, именно в античности придумали Голливуд, хотя они не были ни королями спецэффектов (им больше нравилась «живая трансляция»

), ни специалистами по технике. В самом деле, при наличии огромного числа рабов, этой бесплатной рабочей силы, великие умы не нуждались в заботе о практической жизни – de minimis non curat praetor[88]… Но спектакль показывался вовсе не minimis

[89]! Декорации, костюмы, трюки, массовые представления – они об этом много знали. Драконы на откидных пневматических дверцах, приводимые в движение затвором, подвешенные инженерами механические птицы и подъемники для хищников…

Хотя античные историки почти все рассказали нам о проведении «Праздника Дарения», самом большом представлении, какого Марк Антоний еще никогда не давал, охотно задержались на описании национальных костюмов детей, но не акцентировали внимания на наряде, выбранном Царицей. Однако можно быть уверенными, что скромностью он не отличался. Будучи прекрасной актрисой, она знала, чего ждала от нее публика и чего, как от разумной правительницы, – боги.

Итак, предположим, что по этому случаю на ней был парик с вплетенным жемчугом, который она украсила золотыми рогами богини Хатхор[90]

, дочери Птаха, а также железными перьями богини-грифа, – головным убором, не относящимся к культу Исиды. В любом случае, когда император-автократор и Хозяйка Двух Земель в свою очередь взошли по сверкающим на солнце ступеням помоста и очутились вверху, под красным навесом, на ступень выше детей, чтобы толпа могла видеть их восседающими рядом на двойном троне из золота и слоновой кости, – возглас восхищения всей Александрии, наверное, донесся до самого Рима… В этот же миг сверху дождем посыпались лепестки роз, а жрецы зажгли ладан в расположенных у подножия подиума, словно у алтаря, курильницах. Наверное, это был единственный день, когда Новая Исида и Новый Дионис почувствовали себя богами.