Селфи на фоне дракона

Изначальная цена — это вес рабыни, а остальное — накрутка. Так вот, моя знакомая бабушка-эльфийка, ушла по цене в пять раз выше, чем за нее заплатили раньше. Со счастливой улыбкой красавица преклонных лет отправилась за стол к старичку, который едва смог поднять руку, чтобы озвучить ставку. Глядя на то, как трясется старик, я поняла, что красотка имеет все шансы стать вдовой еще до окончания торгов.

Все лоты сопровождались комментариями организатора — усатого и очень чопорного дядьки в парадном камзоле и парике, который скрывал заметную залысину. Если верить ему на слово, то на подиум поднимались исключительно эльфийские принцессы и внебрачные дочери высокопоставленных чиновников и дворян, а все покупатели знали толк в женской красоте.

Обычно описание рабыни звучало примерно так: «Изумительная красавица, внебрачная дочь, аристократка душой и телом, нетронутый цветок, который распустится в заботливых руках…»

Потом наступил черед «экзотического товара». Экзотических красавиц было всего трое, включая меня. Лысая и массивная, как бодибилдерша, оркесса, покрытая татуировками с ног до головы, бородатая карлица и я. Оркессу купили сразу. Насколько я поняла по оживлению в зале, орки — это очень редкий товар. Бородатая карлица была менее популярна, поэтому ее спихнули почти по себестоимости какому-то слепому извращенцу, который долго не мог нащупать ее, чтобы узнать, что конкретно он приобрел по «рекомендации друзей».

И вот он мой выход. Меня попытались раздеть, но я стала сопротивляться. В итоге они навалились на меня всей толпой и содрали остатки платья. Теперь я была почти полностью обнажена. За исключением очень растянувшихся трусов и спрятанного в складках жира мобильного телефона. Увидев меня голой, организаторы спохватились, понимая какую ошибку, допустили и выдали мне какую-то простыню, в которую я завернулась на манер римской тоги.

Я вышла на сцену и встала в позе Наполеона, силясь разглядеть в полумраке присутствующих. Лицо особ видно не было, поскольку все присутствующие были в масках. Организатор торгов сразу начал свое повествование:

— Это — рабыня из Аура. Аур — это таинственный остров в Электическом Океане. Местные жители поклонялись ей как Богине плодородия…

— И каннибализма, — добавила я, цыкая зубом, как Сафира, и плотоядно улыбаясь.

— Они приносили ей в жертву часть своего урожая, самые лучшие плоды, самые красивые украшения…

— Младенцев и головы убитых врагов, — радостно добавила я.

— В ее честь воздвигали храмы и устраивали ритуалы…

— Расчленения и кровопускания… — вставила я свои пять копеек, надеясь, что мое чувство юмора будет оценено в полно мере.

— Итак, стартовая цена сто тридцать золотых. Кто больше? — спросил организатор, размахивая деревянным молоточком.

Желающих, разумеется, не было. В зале повисла напряженная тишина.

— А ее кормит обязательно или можно вообще не кормить? — робко поинтересовался какой-то мужик, которого едва можно было разглядеть из-за стола.

— Можно и не кормить! — радостно заявил «парик», — Ваша цена? Неужели Вам не хочется стать обладателем настоящей Богини? Не нужно экономить и жадничать! Посмотрите, как на Вас смотрят Ваши друзья. Они ждут, не дождутся, когда начнется торг!

— Сто тридцать один золотой… — мрачно сказал коротышка под пристальный взглядом усатого организатора, озираясь по сторонам, в надежде, что хоть кто-то предложит цену выше и «парик» от него отвяжется.

Ленивый голос откуда-то с галерки:

— Сто тридцать два золотых! Кстати, проведение ритуала Богине считается оправданием при умышленном убийстве?

— Сто тридцать три золотых! Чтобы жена не доставала меня с расспросами толстая она или нет! Теперь ей будет, с чем себя сравнивать! — заорал какой-то длинный мужик, который едва помещался за столом.

Мужик в парике внимательно посмотрел на всех присутствующих, явно не желающих поднимать цену, а потом воскликнул:

— Сто тридцать три золотых раз! Сто тридцать три золотых два!

— Сто сорок золотых! — воскликнул слепой извращенец, который «по рекомендации друзей» решил включиться в торги.

— Сто сорок золотых раз! Сто…

— Одна тысяча золотых… — лениво произнес голос откуда-то из темноты. Все удивленно уставились туда, силясь разглядеть лицо ценителя пышных форм и «апельсиновой корочки».

— Ты что с ума сошел? Ты ее лицо видел? — в зале раздался ропот, — Да ты же в ней утонешь! Мужик, не ерунди… Это же самоубийство…

— Одна тысяча золотых… — повторил голос, не обращая внимания на шум.

Организатор затрясся так, словно его только что ударило током. Он, сглотнул, пытаясь в уме представить такую сумму. До четырехзначных цифр обычно не доходил ни один лот. Даже невольницы заметно занервничали, чувствуя себя недооцененными. Еще бы! Их цена едва доходила до четырехсот. А тут тысяча! Я как — то не вникала во все подробности местной валютной системы, поэтому смутно представляла сколько это получается в переводе на рубли по курсу нацбанка.

— Одна… т-т-тысяча золотых раз! Од-д-дна тысяча золотых… два! Одна тысяча золотых… три… — стучал зубами «парик», поднимая молоток вверх.