Сельва не любит чужих

— Ух!.. — нгуаби дернулся, и нужные слова возникли сами собою, как будто никуда и не исчезали. — Я… Я, Дмитрий, сын Александра, внук Даниэля из рода Коршанских де Бурбон д'Эсте, названный народом дгаа Ггабья г'ге Мтзеле т'ту К'туттзи вваБхуту, перед теми, кто был, и теми, кто есть, и теми, кто будет, подтверждаю: по доброй воле готов я взять в супруги женщину, стоящую рядом со мной, и кормить ее досыта, и одаривать щедро, и засеивать сыновьями. Ни дубинка моя, ни плеть никогда не узнают вкуса крови ее без веских причин, и ее запретное будет всегда желанно моему иолду, а больше ничье, пока я жив!

— Хо! — узаконила площадь. — Хой, хэйо!

Вновь загудел бубен. Трижды бросил он в Высь тяжелые раскаты и опять замолк, предоставив говорить дгаанге.

Сняв золотистую маску, юный служитель ушедших бережно передал ее одному из подручных, и лицо его было так вдохновенно, что не сразу понял бы посторонний: кто здесь жених?..

— Люди дгаа!

Дгаанга потряс кулаками над головою, и чистейший звон тоненьких запястных браслетов угомонил перешептывающуюся толпу.

— Как нет света без тьмы, а пламени без копоти, так нет и мужчины без женщины, а женщины без мужчины! Когда сливаются воедино двое, бывшие до этого порознь, тогда радуются Ушедшие и улыбаются Высшие, ибо в слиянии двоих — залог неугасимости народа дгаа…

Лицо его посуровело. Голос стал почти зловещим.

— Но нет радости без скорби, и каждому дано право получить свое, заплатив положенную цену. Я слушаю вас, лишенные бессмертия! Есть ли среди вас кто-либо, желающий заявить о праве мг'гентлани? Если есть, то пусть скажет сейчас или не говорит никогда!

Редко произносимое слово упало тяжко, словно камень в глину. Лица людей в единый миг сделались серьезными, счастливый блеск в очах невесты потускнел, а Дмитрий почувствовал вдруг, что мышцы его непроизвольно напряглись и волосы на загривке встопорщились, как у зверя, почуявшего опасность.

Ибо мг'гентлани на языке дгаа означает СмертьЗаживо.

Невообразимо древен этот обычай, уходящий корнями в седую старину, когда делами народа гор заправляли матери, а долей мужчин было подчиняться и терпеть. Ныне многим не по нраву он, но из многих заповедей Вва-Дьюнги лишь эту, да еще мг'га'мг'гели оставил в силе Красный Ветер, и не людям отменять утвержденное Великим Предком…

Каждый из юношей дгаа имеет право на Смерть Заживо.

Ведь бывает так: пленил тебя тонкий девичий стан, лишил покоя нежный лик, и уже не мыслишь ты, влюбленный глупец, жизни без нее, единственной и неповторимой. Но равнодушна прелестница, отдавшая сердце другому, а отец ее, хмурясь, не пускает тебя, плачущего, дальше порога и отказывается приказать дочери понять, с кем ее ждет истинное счастье…

Если случилось такое, не торопись бросаться в пропасть. И петлю из тонких лиан тоже не спеши вить, подвывая от горя. Поступи иначе! Дождись дня свадьбы, выйди на зов дгаанги и, гордо расправив плечи, не проси, но требуй того, что принадлежит тебе по священному праву мг'гентлани!

Ни отец, ни супруг, ни сама красавица не вольны отказать тебе. С этого дня и впредь сможешь ты обладать любимой, не встречая отказа, наслаждаться дкеле ее и запретным, видеть ее ежедневно и засыпать, ощущая на теле своем тепло ее тела, нежного и покорно-податливого.

Но ничто не дается даром! Тем более счастье…

Едва лишь вступит в силу право мг'гентлани, придется платить и тебе. Как мертвого, оплачет тебя родня, и навеки закроются перед тобой родные двери. На подстилке у ног мужа возлюбленной будет отныне место твое. Ста-нешь ты слугой его и рабом, и горе тебе, если из похода ты вернешься живым, а его не сумеешь сберечь! И дети, рожденные вашей женщиной, от кого бы ни были зачаты, будут детьми законного мужа, у тебя же не будет права даже украдкой приласкать тех из них, кто похож на тебя… И будешь видеть ты, как день ото дня увядает краса, некогда толкнувшая тебя на безумство, как иссыхают груди, и обвисает кожа, и тускнеют глаза, и визгливым становится голос. А вокруг будут ходить юные крепконогие девы, манящие взгляд, но ни одна из них даже головы не повернет в сторону тебя, заклейменного смертью при жизни. Станет являться тебе во сне то, чего не было и не будет: своя хижина, своя ласковая жена и свои дети. Но неизбежный, как казнь, рассвет безжалостно сотрет несбыточные мечты…

И наступит день, когда возненавидишь ты отцветшую кислоглазую старуху, погубившую твою молодость. Опротивеет она тебе до того, что страшнее смерти покажется хоть раз еще возлечь с нею. Но под страхом пытки приведут тебя к опостылевшему ложу, и в выцветших глазах законного мужа мутно всплеснется волна злорадства, когда не его, а тебя заключит в потные объятия редковолосая оплывшая бабища!

Вот тогда-то и придет тебе время бежать к самой глубокой из пропастей, а если нет такой поблизости, то вить тугую петлю из тонкой лианы, пофыркивая при этом от нетерпения…

— Вторично спрашиваю, люди дгаа, — возгласил дгаанга, — есть ли здесь желающий заявить о праве мг'гентлани?