Съём без правил (СИ)

— Об этом говорить рано, тебе нужно вытащить невинного человека из тюрьмы. Спасибо, — обращается она еще к кому-то, кто находится рядом, потом снова ко мне. — Я этим заниматься не буду и не полезу в это.

— Разумеется, — киваю, соглашаясь.

— Козлова перевели в спецблок, где сидят воры в законе, его сокамерники по своим каналам достали сильнейший антидепрессанты и буквально спасли ему жизнь.

Потираю переносицу.

— Совсем плохо ему, да?

— А как ты думаешь?

Тяжело вздыхаю.

— Я к этому отношение иметь не хочу. Но завтра приглашаю тебя в свой кабинет в восемь тридцать.

Опешив на какую-то долю секунды, а облегчённо выдыхаю:

— Понял.

На следующий день, на прием к Ольге Вячеславовне, я приезжаю даже раньше, чем было назначено. Она здоровается со мной и, ничего не говоря, покидает свой кабинет. На столе лежит дело Михаила Козлова.

Я бросаюсь к ее рабочему месту и, максимально сконцентрировав внимание, начинаю читать. Мне нужно получить хоть одну улику, что-то, что сто процентов укажет на то, что Козлов не виновен. Я читаю, читаю, читаю.

Кажется, мозги закипают от напряжения. Строчки бегут, а я выписываю на отрывные розовые квадратики для записей факты и детали. Мелочи, которые помогут открыть дело заново, передать его новому следователю.

Ольга возвращается через полчаса, я хватаю все свое «добро» и запихиваю в карман. У меня появляется идея! Я почти выпрыгиваю из ее кресла, надеясь, что у меня все получится.

— Озерский, это совпадение, что фамилии девушки — жертвы Махеева и тех, кто оплачивают адвоката Козлову, совпадают?

Я отрицательно качаю головой, сжав губы.

— Вот уж не думала, что доживу до того момента, когда Озерский будет рвать попу ради женщины.

Ничего не отвечаю, собираюсь и ухожу. Сейчас мне нужно проверить одну очень важную информацию. А еще мне необходимо встретиться с самим Михаилом Козловым.

На свидание в СИЗО меня пускают только с матерью Марины, так как она является его ближайшей родственницей. Пригласили мы с собой и нового молодого следователя, который, с подачи Ольги конечно же, соглашается взяться за это дело заново. Как только Козлова приводят к нам навстречу, мама Марины начинает плакать, обнимать сына и причитать о несправедливости.

А я прошу Козлова снять кроссовку, кручу ее в руке и, закрыв глаза, с облегчением выдыхаю. Меня тут же кидает в жар, щеки становятся пунцовыми. Я понимаю, что нащупал то, что хотел. У меня получается.

— Михаил, у Вас, наверное, сорок шестой или сорок седьмой размер обуви?

— Тихо, мать, — высокий брюнет в серой тюремной робе слегка отодвигает от себя рыдающую женщину, — сорок восьмой, а что?

— А в деле фигурируют следы обуви убийцы тридцать девятого размера, Миша. Совсем маленькая ножка у нашего убийцы, у них даже отпечаток есть, слепок, а у Вас большая.

Наверное, целую минуту мы со сводным братом Марины просто смотрим друг на друга. Мне кажется, что у сурового мужчины, потерявшего все самое дорогое и проведшего в тюрьме так много времени ни за что, в глазах блестят слезы. Мы с его матерью уходим, а следователь остается, продолжая расспрашивать Михаила о деталях.

В тот день расследование сдвинулось с мертвой точки. Все началось сначала. Молодой следователь оказался очень ушлым и пробивным. Благодаря его упорству, была заново назначена комплексная экспертиза времени смерти жертв, установившая, что преступление было совершено в промежутке между одиннадцатью часами вечера и часом ночи. А на это время, как указано в постановлении о прекращении уголовного преследования, у Козлова было алиби — он играл в карты с друзьями.

И не найдя ни одной улики, которая бы свидетельствовала против Козлова, с него полностью сняли обвинения. Сводный брат Марины вышел на свободу.

Глава 45

Марина

Миша вернулся домой, а я вернулась на учёбу. Мама больше не плачет и все время повторяет, что счастье в наш дом вернулось, благодаря «моему» Костику. Не знаю, как объяснить маме, что он не «мой», а общий. Хочется по-детски надуть губы и топнуть ногой. Часами я им доказываю, что он плохой человек и нам следует просто забыть о нем, но родители, будто сговорились. Однако, самое удивительное, что этот гад не отлипает от меня ни на минуту. Ему известны все мои продвижения и планы.

Честно скажу, на учебу возвращаться было страшно. Как я могла спокойно реагировать на рожу Махеева? Меня трясло лишь об одной мысли, что я снова увижу мажора. Но и тут Озерский оказался рядом, он снова был в курсе, когда я выхожу из дома, на каком автобусе еду и в котором часу оказываюсь возле университета. Пронырливый журналюга.