Семь братьев для Белоснежки (СИ)

Решение Егора было куда более безжалостным, чем проклятие. Это было не притворство, не временное отступление — это было Решение с большой буквы. Потому что проклятие нельзя обмануть. Алена вошла в дом, не встретив никакого препятствия. Не чувствуя собственных ног, поплелась наверх — в свою комнату.

Она не помнила, как дошла до кровати и легла, и как засыпала — тоже не помнила. Просто упала в бездонную черноту.

И, пусть лишь на время, но… все исчезло.

* * *

Наверное, впервые за долгое время Алене совсем ничего не снилось. Пробуждение в этот раз было похоже на подъем из темных глубин на поверхность, где брезжил свет.

— Ох, Аленушка, ты проснулась? — раздался рядом женский голос.

Алена нашла взглядом сидящую в кресле Альму. Мачеха встала, подошла к ней и села на край кровати. Погладила Алену по волосам. Прикосновение было очень ласковым, но уверенным. Наверное, такими и должны быть руки матери, подумалось Алене.

И почему она раньше думала, что Альма ведьма? Обычная женщина. Только очень красивая. Алена даже сказала бы — сверхъестественно красивая для ее возраста. Но у них в семье вообще все… сверхъестественно красивы. Это, наверное, проклятие так работает. Чтобы несчастных людей вокруг него (из-за него) было как можно больше. Красивая женщина привлекает мужчин и рожает от них сыновей. Ее красивые сыновья привлекают женщин… Но в итоге это делает всех несчастными.

Злое проклятие. Жестокое. Как Аглая могла такое наложить?

— Как ты себя чувствуешь? — несмело спросила Альма. — Ничего не болит?

Алена отрицательно мотнула головой. Ей показалось, что Альма выдохнула с облегчением.

Да. Для всех сейчас самое главное, чтобы у нее ничего не болело. Физически. А душевная боль… Наверное, меньшее из зол.

Вот только так думаешь, когда эта боль внутри чужая — не твоя.

— Прости меня, — виновато произнесла Альма. — Я не должна была этого допускать. Я…

Альма вдруг замолчала, и Алена вполне понимала — почему. Не сложно предположить, что могла сказать ей мачеха. Алене с самого начала было опасно находиться в этом доме. Достаточно только взаимно влюбиться в одного из ее сыновей — и это станет проблемой. Наверное, Альма надеялась, что этого не произойдет, ведь Алена приехала сюда в качестве сводной сестры.

Альма подтвердила мысли Алены:

— Я была эгоистична, когда выходила замуж на Сашу, зная, что у него есть дочь. Наверное, я не должна была…

— Не надо, — прервала ее Алена. — Папа вас любит. И вы его тоже. Я сначала ревновала, а потом поняла — папа с вами счастлив. Я никогда раньше не видела его таким счастливым. Поэтому не надо так говорить.

— Ох, — тяжело выдохнула Альма. — Я совсем не хотела, чтобы это причинило боль нашим детям. Совсем не хотела.

Алена слушала мачеху и понимала, что не ошиблась в своих предположениях.

— Значит, о проклятии вы все знаете?

Альма быстро глянула на Алену, свела брови на переносице, отчего лицо ее приняло одновременно виноватый и жалостливый вид, отвела взгляд и кивнула.

— Конечно, знаю.

Алена приподнялась на постели и села, обняв руками колени.

— А как вы о нем узнали? — спросила она. — С чего-то же все началось?

****Альма опять тяжело вздохнула. Она несколько секунд колебалась, как будто не могла решиться, рассказывать или нет, но все-таки сделала выбор.

— Когда я вышла замуж на Витю, своего первого мужа, я уехала с ним в столицу, — начала рассказывать она. — Уже там родила Родиона. Мальчик был абсолютно здоровым, я не могла нарадоваться, но спустя всего лишь два месяца после его рождения, Родион вдруг сильно заболел. Нашего с Витей первенца обследовали лучшие детские врачи, но никто не смог сказать, какая у него болезнь. Нам говорили, что анализы плохие, но причину обнаружить не могли. При этом мой ребенок совсем ослаб. Мне казалось, он чахнет у меня на глазах. Примерно тогда мне приснилась моя мать. Во сне она сказала мне: если я хочу, чтобы мой ребенок жил, то должна немедля везти его домой — в Белозеро. Туда, откуда я родом.

После пробуждения я хорошо помнила, что моя мать во сне пообещала мне: если я не сделаю, как она велит, мой ребенок умрет. Я рассказала про свой сон мужу. Выхода не было — врачи не могли нам помочь, — поэтому мы сели в самолет и через несколько часов были в Гнежине. Уже в машине, когда мы ехали в Белозеро, я заметила, что Родион впервые за долгое время спокойно спит. Тогда на этом месте еще стоял старый дом моей бабушки. И я, и Витя — мы не могли поверить своим глазам, но после каких-нибудь пары часов пребывания в этом доме, наш ребенок стал выглядеть и вести себя так, как будто был совершенно здоров.

Слушая Альму, Алена задумалась. Выходит, что Альма все-таки узнала о проклятии от своей матери, которая, даже несмотря на расстояние, смогла прийти к дочке во сне, чтобы помочь.

Если исходить из этого, то по крайней смерти своим внукам Аглая не желала, иначе позволила бы умереть первенцу Альмы.

Алена прислушалась к своим ощущениям — Аглая была в доме. Интересно, не будь сейчас в ее комнате Альмы, пришла бы она злорадствовать?